Костик взял бутылки и сделал шаг от стола…
— Выбирай, Ли, или эта бумажная грязь — или я!
— Костик, я не смогу без тебя жить! — сказала Лилия, глядя на бутылки. — Останься. А вы проваливайте к е. м., е. в. м., с. п.! — И Лилия схватила деньги и сделала движение, чтобы разорвать их.
Парфен метнулся молнией, выхватил, спрятал в карман.
Змей взял Писателя под локоть.
Тот был настолько ошарашен, что плохо соображал, и позволил себя вывести.
И только на улице у него прорезался голос.
— Ничего не понимаю, — сказал он. — А вы?
— Я тоже, — сказал Парфен, которому было не до умствований, потому что он при виде денег, которые могли погибнуть на его глазах, вдруг вспомнил о тех, основных, оставшихся в квартире Змея.
И этой тревогой он поделился с товарищами.
— В самом деле, — сказал Писатель. — Надо проверить.
И они пошли с Парфеном и отошли уже шагов на двадцать — и увидели, что Змея нет с ними.
Обернулись. Змей стоял с опущенными руками и понурой головой.
— Ты чего?
— Конечно! — сказал Змей. — Деньги для вас важней человека!
— Ты о чем?
— А о том! Теперь — моя очередь.
— Какая очередь?
— Вы меня водили к своим людям, которым хотели денег дать? Теперь — моя очередь.
— Хорошо, — сказал Писатель. — Если это недолго.
— Пешком десять минут.
— Пошли.
Лотерейщик Н. Ю. Юрьев и алгоритм Фортуны. Беллетристика. Осмеяние Змея. Тю-тю.
Они купили по бутылке пива и пошли, на ходу прикладываясь.
— Ну? — поторопил Парфен задумчивого Змея. — Что у тебя за кандидатура? Что за обездоленный человек?
— Он не то что обездоленный, он скорей псих. Это брат мой троюродный. И его надо вылечить.
— От чего? Не тяни, рассказывай!
И Змей рассказал.
Николай Юрьев был обычный мальчик и учился в школе. Тогда существовал обычай: девочки поздравляли одноклассников с Днем Советской Армии (23 февраля), даря, допустим, открыточку или лотерейку ДОСААФ и книгу «Битва в пути», а мальчики поздравляли одноклассниц с Международным женским днем Восьмое марта, тоже даря открыточку или лотереечку и тоже книгу — например, «Вязание крючком и спицами». Кстати, к Восьмому марта выпускались специальные лотерейные билеты. Досаафовские были дороже (50 коп.) и считались солиднее, потому что на них выпадало несколько автомобильных выигрышей, восьмимартовские стоили тридцать копеек, автомобилей было один-два, зато много всякой мелочи. Впрочем, и те и другие лотереи воспринимались одинаково бесполезными: не было случая не то что в классе, но и в школе, чтобы кто-то что-то выиграл. Не везло как-то.
