Валька Длинный приходит занимать деньги и поменять книги в Иркиной библиотеке. Деньги ему нужны на выпивку. Он об этом прямо и говорит:
— Теть Аня, займите пятнадцать рублей. Честное слово, я уже оформляюсь на «шарики». С первой же получки отдам. Выпить хочется.
«Шарики» — расположенный в нашем районе шарикоподшипниковый завод.
— Да откуда ж у меня деньги! Ты ж видишь — строительство! Сами в долги залезли. Не известно, как расплачиваться.
— У соседей займите.
— Я уже у всех соседей занимала.
— А вы у других.
Длинный нагл неотступно. Он знает, что я жду не дождусь, когда он уйдет, что я против того, чтобы Муля занимала ему деньги. Но меня он не замечает. «Я сюда ходил, когда тебя тут и в помине не было».
— Теть Аня, у бабки нет? Пенсию она получила?
— У какой бабки?
— У Мани.
— Глаза твои бесстыжие! — возмущается Муля. — Из бабкиной пенсии тебе на выпивку!
— А у Нинки?
И вдруг он улыбается. Лицо у него умное, и улыбка вначале кажется приятной. Но потом она будто застывает.
— Ирка, займи денег.
Это он обращается к Ирке, игнорируя меня.
— У нас денег нет, — говорит Ирка, — мать же тебе сказала. Да и были бы — я бы тебе на выпивку не заняла.
— Нельзя?
— Нельзя.
Валька опять поворачивается к Муле:
— Тетя Аня, сходите к соседям.
И Муля, чертыхаясь, проклиная всех пьяниц на свете, все-таки идет к соседям занимать Вальке деньги.
— Я бы не пошла, — говорит Ирка.
Длинный поднимается и переходит в нашу комнату. Теперь не заметить меня нельзя, и он снисходительно кивает мне.
— Дай еще что-нибудь почитать, — говорит он Ирке. Читает Валька много. Берет по пять-шесть книжек.
Возвращает их в немыслимом состоянии — засаленными, захватанными грязными пальцами, с сажистыми следами от кастрюли или сковородки на обложках. Ничуть но смущаясь, объясняет:
— Мать у меня книг не читает, неграмотная. А как-то использовать книги надо? Она и использует.
Живет Валька даже не на окраине, а за окраиной. Родители его построились так далеко, что у них в доме несколько лет электричества не было. Столбы электросети туда подвели недавно, когда к Валькиному дому подошла улица.
— Свет у вас в доме уже есть? — спрашивает Ирка. Длинный кивает. Он сидит в раздражающей меня позе, широко расставив ноги, загородив ими узкий проход между столом и шкафом. Захочешь выйти из комнаты — проси его подвинуться. Сам Длинный не пошевельнется, хоть два часа стой молча перед ним.
— Говорят, — спрашивает Ирка, — ты плохо относишься к своей сестре? Притесняешь ее?
