Мэри тем временем не сидела сложа руки — она стегала одеяло, простое, крестьянское одеяльце для Полли. Внезапно она нахмурилась. А что, если эта девочка (маленькая племянница миссис Уинтер) окажется верующей? Ведь ее отец как будто поп-расстрига? Прежде чем давать согласие, ей следовало бы подумать о том, подходящая ли это компания для Полли.
Ведь ребятишки болтают что попало! Конечно, дети должны говорить совершенно свободно о таких вещах, как секс, экскременты и прочее тому подобное, но все же существуют такие слова и понятия, как «бог» или «Христос», от которых нежные детские уши Полли следует оградить, до тех пор, во всяком случае, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы по собственному свободному выбору отвергнуть их или принять. Сама Мэри и Огастин слова эти всосали еще с молоком матери…
Уонтиджа надо отправить спать, предварительно напомнив ему все же, чтобы он поставил на стол виски — на случай, если Гилберт и его друзья приедут слишком поздно. И немного сандвичей: еда в вагонах-ресторанах практически несъедобна, а Гилберт говорил, что, возможно, приедут какие-то весьма влиятельные люди. Сейчас либеральная партия начинает сплачивать свои ряды, в связи с чем заметно большое оживление: происходят многочисленные совещания при закрытых дверях. Гилберт, возможно, еще не совсем «вхож», но во всяком случае он — молодой, начинающий приобретать вес политик и уже одной ногой стоит на пороге; если он еще не «причислен», то из тех, кого начинают «причислять».
Гилберт рассчитывал привезти сегодня вечером в Мелтон какое-то важное лицо — Монда, возможно, или Саймона, или Сэмюэла. Если здесь, в Мелтоне, будут сделаны серьезные шаги для сплочения партийных рядов, это, несомненно, весьма упрочит положение Гилберта…
Гилберт сказал ей, что Коротышка (Ллойд Джордж), по-видимому, склонен пойти на примирение, но Асквит непреклонен и занял весьма недружелюбную позицию. «Он ведет себя так, словно его что-то гнетет!» — доверительно сказал Гилберту Л.Дж., судя по всему чрезвычайно этим заинтригованный. «Старик не похож на меня: он не понимает, когда приходит пора о чем-то позабыть», — добавил Л.Дж.
В личной жизни (продолжала размышлять Мэри) это выглядело бы довольно гадко, если бы Асквит действительно «позабыл», если бы он позволил себе обмолвиться хоть словом с Ллойд Джорджем, с этим мерзким козлоподобным карликом. Но теперь Асквита осуждают даже его собственные друзья. Ибо в общественной жизни никто не волен действовать так, как бы ему хотелось или как диктуют его убеждения: чтобы обрести власть, надо отказаться от свободы воли, что звучит несколько парадоксально.
