В Манзурке 12 политических административных (между прочим, из Казани Брауде - она, муж которой следует за женой, он помощник присяжного поверенного, учился с моим братом Николаем). Большинство славные ребята, живем дружно и интересы друг друга близки... Моя цель употребить с пользой для головы ближайшие месяцы... Пишите же, ребятки ненаглядные, скорее и больше. Бросьте таинственничать. Где твоя семья, Саша. Как она живет. Как твои братья, сестры - расцелуй за меня Наденьку. Как Витя себя чувствует. Расчудесная ты моя “физаномия”... Распрекрасный ты нос Петрович. Обнимаетесь ли вы, сараи непроходимые. Целуй Гер. Герыча (Германа Тихомирнова. - В. Н.). Надеюсь, тебя не возьмут в армию. Не думаю, чтобы в России уже до плешивых дошло - тогда нам-то грешным куда деться, куда спрятаться. Кончаю, жду, не просто жду, а жду-жду получить от вас писем и вестей. Крепко целую, с радостью думаю, что мы по-прежнему и все больше близкие друзья»>89.
Режим в Манзурке, как и в вологодской ссылке, был относительно либеральным. Полицейский надзор сводился к тому, чтобы раз в месяц показаться приставу. Жили фактически коммуной. Молотов, как и другие мужчины, колол дрова, убирал избу, женщины готовили, финансы - в общей кассе. Ссыльные регулярно устраивали политические дискуссии, до хрипоты спорили. Особенно сблизился Молотов с сосланными из Питера Петром Залуцким и Пылаевым. Новый, 1916 год «политические» встречали одной большой компанией. Пили водку, самогон, местное чалдонское пиво, в которое для крепости кустарные производители добавляли куриный помет. Старые революционеры-эсеры поднимали стаканы с пением «Марсельезы», социал-демократическая молодежь распевала «Интернационал». Чуть не подрались.
Бежать из Манзурки зимой считалось самоубийственной затеей. Молотов планировал побег на весну. Финансировал Ти-хомирнов. С паспортом Самуила Брауде (он был на легальном положении, паспорт особо не нужен) Молотов (с его-то вятским лицом!) в мае 1916 года благополучно доехал на телеге до Иркутска, а там уже и поезда ходят. Путь из Иркутска лежал в Казань - к Тихомирнову, который только вернулся из Швейцарии от Ленина. У Тихомирнова была под Казанью тихая дача, которую историки этого города помещают в Пустые Морква-ши, Аросев - в Чукашовку, а Батрак - в Чукатовку. Как бы там ни было, на этой даче приятели замечательно провели летние месяцы. Но они не были бы большевиками, если бы ограничились беседами о заграничных и сибирских впечатлениях. «Под предлогом рыбной ловли они переезжали на левый берег Волги, где встречались с алафузовцами, рабочими химического завода, восстанавливали партийные связи, помогали местным большевикам, знакомя их с новейшими работами В. И. Ленина. Тихомирнов привез с собой много номеров большевистской газеты “Социал-демократ” женевского издания»
