О настроениях и жизни рассказывает письмо Аросеву и Ти-хомирнову, тайно переданное в Казань: «Милые, славные, до-pome мои друзья, ангелы мои небесные, сердечные мои Саша и Витя. Как рад, как утешен благодаря вам, еще и еще раз за всегда неизменно крепкую дружбу, теплое участие, беззаветную вашу любовь. Целую, обнимаю. Никакие расстояния не помешают быть нам всегда близкими... Иркутская администрация отвратительна, бесцеремонна и бестолкова. Известно, азиаты... До сих пор живу растрепано. Забрался, правда, наконец, в отдельную комнату, но заниматься еще не приступил. Начну, и решил основательно. Дело за книгами. Если сможете что-нибудь солидное прислать, особенно марксистское, буду несказанно благодарен... Журналов достаточно, хотя с ними пока большой непорядок в связи с летними арестами в Ман-зурке. Газеты, хоть из третьих рук, получаем. Предполагается скоро устроить общую столовку, и тогда о хлебе насущном и о газете вопрос решится в лучшем смысле...
В деньгах, в сущности, я теперь не нуждаюсь. У меня осталось несколько десятков рублей от заработка и от сбора в союзе городов, где я служил (собрали 64 р., когда я сидел в Москве). Недавно по телеграфу из Москвы получил 20 руб., расплатился с долгами, на днях получил от брата 10 рублей, одеяло теплое и белье теплое (полную смену), значит совершенно считаю себя экипированным. Чего еще нужно: на днях прекращу, наконец, спанье на своем всяк-сезоне, т. к. сегодня закупил материю для тюфяка. Шапка куплена сибирская зайчиная, всяк-сезон годится и на зиму. Правда, в октябре были уже морозы до 30 градусов, но ноябрь стоит терпимый. На будущее смотрю бодро. Да и вообще на настроение не могу пожаловаться. Особенно теперь, когда стал получать отклики от милых и дорогих сердцу. Конечно, здоров и хворать не собираюсь. За дорогу только в пешем этапе испортил ногу, верней, палец ноги и канителился весь двухнедельный путь от Иркутска в Верхоленск и Манзурку.
Но сколько горечи впитывают в себя тюрьмы и этап. Приходилось быть свидетелем грустных, тяжелых картин. Оскорблений, угроз (в Челябинске, например, я чувствовал себя накануне карцера - помогла немножко тактика в нужный момент -требовали ложек к обеду, в конце концов, получили, но в этой Азии их, оказалось, нигде не дают в тюрьмах и впоследствии нигде не давали, даже в Иркутске, где сидели три недели: ешь, чем хочешь, устраивай очередь), злых и грубых окриков пришлось наслышаться достаточно. В Иркутске человек 6-7 административных схватили-таки тиф в нашей камере. И теперь еще нельзя смотреть на некоторых товарищей, как много сил, здоровья отняли у них пересылки и этап. Самые отвратительные условия в Иркутске. Там нередко и в окна стреляют, и при мне стреляли, камеры набивают смешанными элементами, в большинстве всякий сброд, пища одно “первое” (плохая баланда, из которой сам таскал червей), без ужина, в большинстве случаев к Иркутску приходят без запасов и без монет, да если и монеты есть, выписку с трудом дают. Благо, если есть возможность не совсем прекратить получку сахару, а изредка ситника от товарищей. В камере грязища, спят многие под нарами. Хорошо, что все это позади. И притом постоянная угроза остаться безо всего благодаря сожительству с жульем...
