— Ох, Лёшенька, верую… Такие чудеса эти люди творят… своими глазами видела… А повторить не могу, боюсь, что сумасшедшей назовут, поскольку не может таких чудес быть. Но это не только на Дону, такие поверья по всему миру есть. Мне, вон, моя бабка рассказывала, когда я была еще совсем девчонкой, что у них в Шотландии, почитай, в каждом доме над очагом бычье сердце замуровано. Это домашний оберег такой.
В семье Любови Ивановны были давно обрусевшие шотландцы, попавшие в Россию чуть ли не в екатериниские времена. Шумилов об этом знал, но о странном предании услышал впервые.
— Расскажите-ка об этом, — попросил он.
— Бычье сердце с трёх сторон протыкалось тремя деревянными пиками или спицами… Укладывалось в чашку… и замуровывалось в дымоход. Разумеется, всё это под чтение соответствующего заговора. Считалось, что такой оберег защитит хозяина от нападения в собственном доме, а дом — от незваных гостей. И почитай, над каждым очагом, над каждым камином была устроена ниша, куда хозяин прятал такой оберег.
— Я читал, что у Вальтера Скотта дома был настоящий музей из разного рода мистических атрибутов, предметов и кладов, найденных при разборе старых зданий, — добавил Шумилов. — Он размещал в газетах объявления о скупке такого рода находок.
— Вот-вот. У англичан и шотландцев есть вера в подобное, а почему бы и у нас такой вере не быть? Хотя ты вот, поди, думаешь: сдурела бабка!
— Ну, во-первых, Любовь Ивановна, вы хоть женщина и уважаемая, но далеко не бабка. — Шумилов улыбнулся собственному комплименту. — А во-вторых, я знаю, что многие учёные и уважаемые люди самым серьёзным образом изучают такого рода феномены.
— «Феномены», говоришь? — Любовь Ивановна задумалась над незнакомым словом.
— Феномен — это необычное явление, не укладывающееся в рамки обыденного мировосприятия, — объяснил Шумилов. — Дорогая Любовь Ивановна, я ведь не просто так сижу тут, рассуждаю… красуюсь, так сказать… Мне помощь нужна.
— Слушаю тебя, Лёшенька.
— Человека мне надо найти. Колдуна. Или «дедушку», как на Дону говорят. Я знаю примерно, где он живёт. И знаю его прозвище. Но настоящего имени не знаю. Как мне к этому подступиться?
— Ага, — тётушка задумалась. — А прозвище как?
— «Блокула».
— Ага, — повторила Любовь Ивановна, задумчиво кивая. — Это не имя, конечно. Это именно прозвище. Не знаю такого. Местный или как?
— Да, местный. Если ехать от Замостья к Нахичевани по нижнему берегу, к парому, он там живёт. В районе Аксайской улицы, вроде бы.
