— Не могу.
— Что с тобой?
— Рана открылась. Ох!
— Потерпи.
— Не могу. Развяжи ноги, — попросил солдат у конопатого. Но тот, насупясь, угрюмо молчал.
— Развяжи, — попросил Иван. — Видишь, человеку больно.
Конопатый подхлестнул лошадь.
— О-о! Стой! Развяжи! Обожди, обожди, стой!.. Руки свяжи.. Не убегу! — просил солдат и, наклонившись, пытался достать до веревки. — Развяжи!
— Развяжи, слышишь! — закричал Иван, видя, как у солдата сделалось мокрым лицо. — Христом-богом прошу, развяжи!
— Стой, стой, что ты делаешь! Стой! О-о! — кричал солдат, откидываясь и падая Ивану на руки. Иван поддерживал его.
А конопатый все гнал.
За этими жуткими воплями Иван почти не расслышал выстрел, вроде бы щелкнуло что. Но пуля взвизгнула рядом. Конопатый схватился за винтовку. Лошадь, на которой сидели солдат с Иваном, прошла вперед так, что прикрыла конопатого. Он разворачивал свою лошадь, но тоже вроде бы еще не верил, что стреляли, недоуменно оглядывался. Лошадь Ивана потянулась к траве.
— Тпру! — крикнул конопатый и потянул поводок.
И в это же время раздался второй выстрел. Стреляли с пригорка. Конопатый выстрелил наугад, бросил поводок от Ивановой лошади и припустил в галоп. Удирая, он выстрелил еще раз, и непонятно было, по кому он стрелял — по тому, кто был на пригорке, или по солдату с Иваном, — пуля прошла рядом. Из кустов выбежал красноармеец.
— Свои, свои! — закричал Иван. — Тпру, стой! — пытался он остановить лошадь.
7
— Ну, мальцы, что теперь делать будем? — спросил Иван, осматривая своих новых товарищей. Они остановились на лесной поляне, поросшей редким березняком.
— Надо что-то делать.
— К нашим пойдем, — сказал солдат, освободивший Ивана. — К фронту надо пробираться. Когда мы в окружение попали, политрук велел рассредоточиться, по одному пробираться. Надо идти.
— До фронта сейчас далеко, — заметил Иван.
— Все равно пойдем.
Иван посмотрел на солдата, вместе с которым еще недавно ехал на лошади. Тот сидел на земле, обхватив ногу. Будто придерживал ее.
— На коне сможешь ехать? — спросил его Ивам.
— Не знаю.
— Ничего, не расстраивайся. Тебя как зовут?
— Петя.
— А тебя? — спросил он другого солдата.
— Коля.
— А меня — Иван. Ребров… Не одни мы тут, в лесу, еще люди есть.
— Надо выходить, — по-прежнему настойчиво повторил Николай. — Политрук приказал рассредоточиться!
— А куда его? — спросил Иван, указав на Петра.
Петр ждал. Он молча смотрел на свои руки, и чувствовалось, как он ждет, что ответит Николай, как он ужасно не хочет и боится остаться один и сейчас не решается обернуться, взглянуть на Николая, на Ивана, потому что боится ответа, которого ждет.
