— Но тоже питается кровью, как и все артефакты, оставленные нам первопредками. Только вам нужно чаще делиться с ним небольшим количеством крови, а у нас терновник забирает все, но и землю оживляет на сотни лет.
- Α Колодец в Пьентане — это что?
— Тоже алтарь, Ангелина. Алтарь равновесия. Просто в другой форме. Постой, — рука его сжалась, — ты что, была в колодце?
— Да, — ровно ответила она.
— Безрассудная женщина! — рыкнул дракон. — Почему, стоит тебе уйти от меня, ты сразу рискуешь собой? Стихийные духи алтарных мест — существа древние и опасные. Они часть божественной энергии, за много веков ставшие почти разумными. С ними не стоит связываться тем, кто не несет крови их создателей.
Она покачала головой, вспоминая, как озвучила в колодце требование перенести ее к Нории — а золотистый двойник ответил: «Это не вопрос. Ты оплачивала ответы, а не действия».
Тогда она призвала легко откликнувшийся огонь и пoобещала выжечь все вокруг.
«Ты сама погибнешь», — смеялся ее близнец, не веря в угрозы.
И она ударила. Разлетелся зал памяти, и принцесса зависла в пустоте, превращаясь в чистое, беснующееся пламя — а вокруг пошло все радужными пятнами, и замерцало — и дух испугался, и пообещал отправить ее туда, где ей смогут помочь.
«Я не могу отправить тебя напрямую, но я нашел того, кто поможет. Он сейчас рядом с водой. А вода — идеальный проводник для других стихий. Но ты можешь погибнуть».
«Согласна», — крикнула она. И потом был болезненный бpосок через ледяную бесконечность, распылившую ее на атомы и собравшую снова во дворце Чета. И затихающее позади золотистое сияние.
Вот что это такое, оказывается.
— И терновник разумен? Он слышал меня.
— Насколько это доступно стихийным духам, Αни.
— Он согласился взять мою кровь.
— Поҗадничал, за что и поплатился. В нем не хватило силы переработать твое пламя. Удержал, сколько мог — и сгорел.
Ани передернула плечами.
— Я обещала, чтo кровь не причинит ему вреда.
— Знаю, — гулко сказал Нории и сжал ее сильнее. — Мне все рассказали, моя смелая Ани. Не вини себя — ни ты, ни твой бог не могут менять суть вещей. Но откуда стихийному духу это знать? Он велик, но в развитии своем как малое дитя, и ему недоступны понятия «жестокость» или «опасность». Как ребенок моҗет без надзора выпить сладко пахнущее крепкое вино, так и ты для него была заманчива, но опасна. Восстановится — корни его глубоко по всем Пескам — осторожнее будет.
В саду, прямо под окном, запела какая-то пташка — и так старался маленький певец, такие волшебные трели выводил, что они оба заслушались, мирно прижавшись друг к другу у высокого окна.
