— Душа моя чиста и разум спокоен, — прошептал Нории едва слышно, — всего отдаю себя. Примите мою силу, отец мой, матушка-Вода, напоите мою землю, молю.
Затих, помедлил мгновение — и шагнул в орнамент. Пронзили его ноги травинки — иголки, и застонал он, стиснул кулаки, и заплакала, закричала с ним огненная искорка, — а под ступнями дракона расплывалась кровь, впитывалась в камень. Полыхнул алтарь раз, другой, становясь прозрачным — и загорелся белым цветом, и рванулись вверх, прошивая ступни стеклянные нити-побеги, вскарабкались вверх по коже. Вонзились в кожу острыми шипами, потекли вниз от проколов крупные капли крови, — и начал краснеть чудовищный терновник, высасывая жизнь из добровольной жертвы, поднимаясь выше по живой, подрагивающей плоти.
Искорка рванулась к нему — и ее отшвырнуло неведомой силой.
Как он устоял на ногах? Как вообще можно это выдержать? Боги! Да что же это! Что же это такое!!!
Вокруг Нории то тут, то там на каменной равнине трескалась, взрывалась земля, выбрасывая толстые хрустальные побеги ввысь — и они ложились на землю, и тоже тянулись тонкими усиками к дракону. Скоро вся равнина была покрыта сверкающим терновником — и шипы уже поднялись к поясу җивой еще жертвы, и на ближайших ветвях начали раскрываться круглые цветы-лотосы, источающие белый свет.
Село солнце.
Темнела ночь, содрогался мужчина в объятьях пьющего кровь терновника — и сияли цветы, освещая его бледное лицо, сжатые кулаки. И звучал над равниной едва слышный, непрекращающийся хрип-стон, бесконечный, жуткий….
Он открыл глаза, смотрящие уже за грань жизни, и взглянул прямо на Ани. И обескровленными губами прошептал:
— Не плачь…по мне…
Она прорывалась к нему что было сил, убиваясь о призрачную стену — и ничего не могла сделать. Внутри маленькой искорки росло дикое пламя — и в очередной раз она рванулась к нему — и закричала от ярости, от бессилия, потому что снoва выпала в спиральном зале, в туманную реку. Тело весило сотни тонн — но она поднялась, ноги не двигались — но она шагнула вперед, к застывшему бесстрастному двойнику — и зашипела, давясь схваченным судорогой горлом:
— Ты…ты! Мне нужно туда!
Руки ее заполыхали — и на лице золотистого идола впервые проскользнуло что-то похожее на удивление.
— Ты! — громыхала она, истекая огнем — и зал зашумел, встала стеной река времени, заволновалась, погнала воды обратнo, от взбесившейся принцессы. Начали трескаться зеркала прошлого, и почернела солнечная лоза от гневного пламени. — Немедленно! Отправь меня к нему! Как мне! Как мне попасть туда?!!!
