Ермаков встал. Смотрел как будто на Белобородова, но на самом деле куда-то в пустоту.
— Я, как вы знаете, верх-исетский. Местность знаю хорошо. Обследовали с товарищами дорогу на деревню Коптяки. Выбрали место подходящее — заброшенные рудники. Там шахты в стороне от дороги. Называется урочище Четырех Братьев. Четыре сосны там росли, я их с детства помню, потому как в Коптяки ходил и ездил много раз. Туда трупы и отвезем.
— Ты, вроде, говорил Ганина Яма? — спросил Юровский.
— Да, так место называется. Где был рудник, это немного дальше Четырех Братьев. Там трупы и спрячем.
— Сделать надо так, чтобы никто и никогда их не нашел, — быстро сказал Голощекин. — Такова твердая инструкция центра. Потому как темная часть русского народа быстренько может соорудить из врагов своих героев. Все вы знаете о так называемых святых мощах. К ним эти темные люди и ходят на поклонение, говорят, что мощи исцеляют. Несознательный народ очень любит мучеников.
— И, сверх того, возводит их в святые, — добавил Войков. — Поэтому вопрос стоит очень серьезно — о коренном уничтожении тел.
— Как это — «коренном»? — спросил Ермаков.
— То есть о таком, чтобы их никто не нашел, — опять объяснил Голощекин.
— Мой отряд — все верх-исетские, места знаем получше вас, женевских. Выбирали всем отрядом. Вы что, мне не доверяете?
— Петр успокойся, — Белобородов понимал, что «женевец» Войков зря наседал на Ермакова — тот обидчив и быстро свирепеет. — Лучше скажи, как во время движения автомобиля с телами будет организована скрытность этого движения? Каковы посты и где они будут находиться?
— Вопрос дельный, — согласился Ермаков. — Мой отряд конными и пешими перекроет дорогу в Коптяки и к Четырем Братьям. Если кто сунется, скажем, что военные маневры.
— Хорошо! — согласился Белобородов. — Людей у вас достаточно?
— Вполне. Надо только назначить хорошую плату.
— Само собой, товарищ Петр, — опять иронически сказал Войков. — Я полагаю, что бойцам «Дома особого назначения» выдадим по 400 рублей. Бойцам вашим, товарищ Петр… поменьше?
— Это почему? — возмутился Ермаков. — Если хотите знать, работа моим предстоит более тяжелая.
— А вот это ты зря, Ермаков, — быстро возразил Лукоянов. — Вся работа, которую мы проводим по уничтожению царских палачей, — революционная в самом глубоком смысле и одинаково трудная. Вся — вот от этого нашего заседания, которое уже становится историческим, до самого последнего шага, который мы совершим. Телеграфировать в центр будете вы, товарищ Белобородов, как председатель Уралсовета. Конечно, телеграмму надо бы сохранить для истории, но поскольку мы действуем в столь опасное время, когда враг близок, следует блюсти особо строгую секретность. — Он сделал паузу. — Конечно, следовало бы слугу, повара и доктора отпустить, но свидетели, пусть и косвенные, могут навести на следы…
