А теперь мне предстояло восстановить разыгравшуюся тут полуночную драму. Совершенно очевидно, уместиться в тайнике мог лишь кто-то один, и этим кем-то был Брантон. Девушка должна была ждать наверху. Затем Брантон отпер сундук, передал его содержимое наверх — предположительно, поскольку сейчас сундук был пуст. И тогда… что же произошло тогда?
Какой тлевший огонь мести внезапно заполыхал в душе женщины, в чьих жилах текла кельтская кровь, когда она поняла, что человек, обошедшийся с ней так плохо — и, возможно, даже много хуже, чем мы предполагали, — оказался в ее власти? Случайно ли полено соскользнуло и плита заперла Брантона в каморке, ставшей его склепом? И она виновна лишь в том, что скрыла случившееся с ним? Или внезапный удар кулака выбил подпорку и обрушил плиту на место? Но так или не так, я словно увидел, как эта женщина, все еще крепко сжимая клад, стремительно поднимается по винтовой лестнице, а в ее ушах, быть может, отдаются приглушенные крики у нее за спиной и отчаянные удары кулаками по каменной плите, лишающей жизни ее неверного возлюбленного.
Вот чем объяснялась ее землистая бледность, ее нервное расстройство, ее припадки истерического смеха на следующее утро. Но содержимое сундука? Что она сделала с ним? Безусловно, речь тут могла идти только о старом металле и камешках, которые мой клиент выудил из озера. Она выкинула мешок с ними туда при первой возможности, чтобы замести последние следы своего преступления.
Двадцать минут я сидел неподвижно, обдумывая все это. Масгрейв, очень бледный, все еще стоял, покачивая фонарем и заглядывая в дыру.
«Это монеты Карла Первого, — сказал он, разглядывая горстку, извлеченную из сундука. — Видите, мы не ошиблись в дате „Ритуала“».
«Возможно, мы найдем еще кое-что, относящееся к Карлу Первому! — вскричал я, когда внезапно меня осенило, как истолковать два первых вопроса. — Позвольте мне поглядеть содержимое мешка, который вытащили из озера».
Мы поднялись в его кабинет, и он разложил передо мной обломки. Посмотрев на них, я понял, почему он не придал им никакого значения, — металл совсем почернел, а камешки были тусклыми и бесцветными. Я потер один камешек о свой рукав, и он заискрился в темной ложбинке моей ладони. Металлический предмет когда-то имел форму двойного обруча, но был перекручен и искорежен.
«Не забывайте, — сказал я, — что роялисты продолжали успешную борьбу в Англии и после смерти короля, а когда наконец были вынуждены бежать, они, вероятно, спрятали многие свои ценности с намерением вернуться за ними в более мирное время».
