— Но как же он ест?
— Он особо потребовал, чтоб мы всегда, когда он позвонит, оставляли бы еду на стуле у его двери. А потом он опять звонит, и мы забираем посуду с того же стула. Если ему что-нибудь требуется, он печатными буквами пишет это на листке бумаги и оставляет на стуле.
— Печатными буквами?
— Да, сэр, печатными буквами карандашом. Одно слово, и только. Вот я захватила показать вам — МЫЛО. Вот еще — СПИЧКА. А этот он оставил в первое утро — «ДЕЙЛИ ГАЗЕТТ». Эту газету я каждое утро кладу рядом с его завтраком.
— Боже мой, Ватсон, — сказал Холмс, с большим любопытством глядя на листки, которые вручила ему квартирная хозяйка, — это, бесспорно, крайне необычно. Затворничество я могу понять, но почему печатные буквы? Это же такой утомительный процесс! Почему не писать? На что это указывает, Ватсон?
— Что он маскирует свой почерк.
— Но почему? Ну, увидит квартирная хозяйка слово, написанное его рукой, так что? Хотя, возможно, вы и правы. И почему такая лаконичность?
— Не нахожу объяснения.
— Это открывает приятные возможности для аналитических предположений. Слова, написанные самым обычным фиолетовым химическим карандашом с широким кончиком. Заметьте, листок оторван с этой стороны, после напечатывания слова, так что от «М» в «МЫЛЕ» осталась только половинка. Кое на что указывает, а, Ватсон?
— На осторожность?
— Вот именно. Очевидно, остался какой-то след, отпечаток большого пальца — ну, словом, что-то, что могло бы выдать его личность. Миссис Уоррен, вы сказали, что он среднего роста, темноволос и бородат. А его возраст?
— Он молод, сэр. Никак не больше тридцати.
— И больше вам нечего мне сказать?
— По-английски он говорил правильно, сэр, и все-таки я подумала, что он иностранец. По выговору.
— И хорошо одет?
— Даже очень щегольски, сэр, как джентльмен. Темный костюм, ничего такого заметного.
— Никакой фамилии не назвал?
— Нет, сэр.
— И писем не получал, и никто его не спрашивал?
— Нет.
— Разве вы или ваша девушка не входите в его комнаты утром?
— Нет, сэр. Он сам за собой прибирает.
— Бог мой! Вот это и правда поразительно. Ну, а его багаж?
— При нем был большой коричневый саквояж, а больше ничего.
— Ну, не слишком много материала, чтобы помочь нам. И вы говорите, из этих комнат ничего не выбрасывалось, абсолютно ничего?
Она достала из сумки конверт и вытряхнула на стол две обгорелые спички и окурок сигареты.
— Лежали на его подносе нынче утром. Я их прихватила, потому как слышала, что вы умеете очень много прочесть по самым мелочам.
