Тут же была отправлена разведка из местных монахов. По обновлённым данным выходило, что орденская рать разбилась на две части. С полсотни находились в засаде, а второй отряд, вдвое меньше, – непосредственно в самой деревне. Несложно было понять, что противник рассчитывал пропустить монастырское войско по дороге и ударить в тыл одновременно с выступившим войском из посёлка, а уже на плечах бегущих ворваться в обитель. Место для засады было идеальным: овраг справа и густой лес слева не давали возможности для манёвра. Даже, если бы все русичи были конные, преимущество кавалерии обозначилось бы только в бегстве, а после истребления воинов монастыря можно было приступать к основной задаче – само аббатство. Именно так немцы отзывались о своей цели: «Потрусить аббатство», беседуя между собой. Не допустить подобного развития событий и были призваны я с новгородским боярином. Используя подсобные материалы, мы соорудили карту прилегающей к монастырю местности прямо на столе.
– Гаврила Алексич, я со своими населённый пункт слева обойду и затаюсь в лесочке, ты же подходи к холму, но дальше не иди, жди сигнала.
– Населённый пункт. Хоть и странное словечко, но верно подмечено. А сдюжишь? – засомневался Гаврюша. – Орденцев там не мало, почитай один к трём выходит.
Скептицизм боярина был понятен. Поскольку речь шла не о регулярной дружине, надежды на меткость стрелков и их выучку быть не могло, да и не в чистом поле находился противник, а под защитой строений. Следовательно, рукопашного боя не избежать. Вот и выходило, что по всем законам существующей тактики, решающее значение определяло именно количество. Фактор внезапной атаки, безусловно, несколько повышал шансы, но не настолько, чтобы говорить даже о возможной победе. Тем не менее, если бы был тотализатор, то на мой отряд я бы поставил не задумываясь. И не из-за того, что одна винтовка стоила десятерых. За нами была не просто инициатива, а разработанный план, где добыча превращалась в охотника.
– Не переживай, всё будет тихо и без пыли. У меня все стрелки, из лука бьют метко, а Снорька из арбалета любого рыцаря уложит.
– Ежели тихо, а как не выйдет? Как я пойму, что всё получилось?
Трррр! – Звук был очень резким, и спутать его с каким-либо другим было невозможно. Положив свисток в карман, я пояснил:
– Три раза просвищу, значит, пора в атаку. Мы ударим навстречу.
Через час девять человек, одетых в просторную рясу, вышли за стены монастыря, неся на плечах носилки. Впереди шёл монах, показывая дорогу. Уверенности в том, что за обителью не следят, не было, посему пошли немного в обход, оставляя Перынь далеко слева. Деревня в пяти верстах. Если двигаться по дороге, то за полтора часа можно дойти. У нас получилось чуть ли не в два раза дольше. Топали вдоль края болота, стараясь не попадаться никому на глаза, но все предосторожности оказались не напрасны. Как только мы приблизились к опушке, за которой начинался овражек и протекала речушка Прость, моя догадка подтвердилась. Не дожидаясь, пока с носилок разберут оружие, я со Снорькой выдвинулся вперёд, почти к самой деревне и чуть не наткнулся на секрет. Возле караульного с коротким копьём и явно не рядовым, опоясанный мечом с двумя кинжалами орденцем, стоял крестьянин, с кнутом в руке, по-немецки докладывавший об отряде, вышедшем из монастыря. Притаившийся со мной за деревом Снорька после этого даже стал оглядываться по сторонам, нет ли кого ещё. До нас стали доноситься обрывки разговора: «…руссов столько, сколько веточек, на волокуше сложено оружие, скорее всего луки»; «… молодец, Ганс. Ты выберешь себе любую девку, если переживёшь бой».
