Рассказ местного жителя особо не удивил. Как только посветлело, деревню, что стоит на речке Прость, окружили, жителей согнали к дому старосты, и начался грабёж. Вот только с каждым услышанным новым словом у меня складывалась всё более несуразная картина. Нелепо направлять, со слов очевидца, почти полусотню кнехтов на разграбление одной деревеньки, справился бы и десяток. Тем более, что экспроприация заключалась только в изъятии продовольствия. И если допустить, что у страха глаза велики, то после безобидного наводящего вопроса Гаврилы: «А как сумел улизнуть, если деревню окружили?» – ответ о шустрых ногах вкупе с небесной помощью и отчего-то спрятанных в рукава рубахи следов ссадин на запястьях, явно оставленных верёвками, побудили во мне нешуточные сомнения.
– Значит, в полоне ты не был? А пока бежал, всё молитву читал? – спросил я.
Тут бы смерду осенить себя крестным знамением, однако креститься гонец не стал.
– Нет. Сказал же, – глазки сельского жителя забегали, – Господь подсобил, обманул нехристей проклятых, да и убежал.
– Гаврила Алексич, ты на руки его посмотри. Ничего не замечаешь?
Моя сабля выскочила из ножен, и остриё клинка коснулось шеи гонца. Тот отпрянул, и шапка слетела с головы смерда. На оголившейся лысеющей макушке был виден отчётливый след запекшейся крови.
– О-опа! – с удивлением воскликнул Гаврила. – Никак головой стукнулся, когда бежал? А ну, руки до локтя оголи!
– Христом Богом прошу! Простите, православные. – Смерд упал на колени, сабля лишь чиркнула по бороде, однако раскаявшийся крестьянин не обратил на это внимания. – Заставили меня. Жена и пятеро детишек у них. Убить грозились, если в монастырь за подмогой не побегу.
– Детишки говоришь. А если б мы на засаду напоролись? Ты о детишках моих воев подумал? Мразь! – Гаврила выхватил меч и чуть не снёс голову предателю.
– Стой, Гаврила! Не здесь! – Настоятель спустился во двор и слышал всю нашу беседу.
– Простите, простите… – скулил гонец.
Священник подошёл вплотную к смерду и опустил на его голову ладонь.
– Как звать тебя?
– Ре… Резун, отче.
– Что тебе пообещали схизматики, Резун?
– Телушку и назначить старостой… дети у них, – хотел было напомнить о заложниках гонец.
– Тебя обманули, Резун. На таких доверчивых, как ты, немец и держится. Великий грех совершил, но то, что покаялся – зачтётся. Поведай воям, где враг лютый их поджидает. – Настоятель убрал ладонь и отошёл в сторону.
– За холмом, где дорога от оврага сворачивает. Простите, всю жизнь о корове мечтал.
