– Один возле входа, двое по сторонам от окна, – скомандовал тот же голос, – оружие наготове. Стрелять без предупреждения.
Подчиняясь приказу, люди заняли свои позиции. Командир – человек среднего роста в фуражке, надвинутой на лицо, переложил наган из левой руки в правую, затем без стука вошел в дверь.
Внутри хижины было темно. Дверь тут же с громким стуком захлопнулась. Человек остановился на пороге, всматриваясь в темноту.
– Не вздумай зажигать свет, – неожиданно раздался голос, и человек, стоящий на пороге, вздрогнул. Снял фуражку, тряхнул коротко стриженными волосами. В темноте появилось женское лицо атаманши Маруси – Марии Никифоровой. Она напряженно сжимала в руке тяжелый армейский наган.
– Ничего не разглядеть, – произнесла она. Голос ее прозвучал хрипло. При этом она не двинулась с места.
– А тебе тут и нечего видеть, – насмешливо отозвался голос, – пройди несколько шагов вперед – там стул. Ты можешь сесть. В ногах правды нет.
– Мне удобно и так. – Никифорова пожала в темноте плечами.
– Как хочешь. Ты подвела меня. Ты сорвала мой план. – Голос зло чеканил слова.
– В этом не моя вина! – Протестуя, Никифорова энергично, с возмущением тряхнула головой. – Я не одна отвечала за это! Ситуация сложилась так, что…
– Ничего не хочу слышать. Тебе было поручено раскачать обстановку в городе.
– Я занимаюсь этим, – Никифорова пыталась оправдаться.
– И спровоцировать во время нападения на тюрьму как можно больше жертв! Что же мы имеем в результате? Король Одессы – Японец, который как хочет вертит обстановкой в городе. Подготовка восстания даже не на минимальном уровне – она попросту заморожена, нет никаких результатов. А вместо кровавого террора новой власти во время нападения на тюрьму все благословляют новых городских начальников, которые без всякого побоища открыли двери тюрьмы и выпустили часть заключенных, и Японца, а тот не допустил жертв! Задание провалено! И это я должен доложить в центр? Ради этого ты была отправлена в Одессу? – В голосе звучала злость.
– Я признаю все это. Но тюрьма – не моя вина, – оправдывалась Никифорова.
– А чья? Ты что, не могла пристрелить хотя бы одного охранника, чтобы заставить власти открыть огонь?
– Мне помешали. – Никифорова опустила глаза.
– Это не оправдание! Я специально ходатайствовал перед центром об отправке в Одессу лучшего агента. Лучшего! Ты была такой. Но не сейчас.
– Я исправлю ситуацию. – Голос Никифорой дрогнул.
– Неужели? А что с оружием для восстания?
