Переместившись на соседнюю ветвь, я оставил между собой и волком ствол дерева. Животное ярилось, издавая неприятные звуки, перемежающиеся клацаньем многочисленных зубов. Ускользнув на время от зафиксированной ножом угрозы, я занялся осмотром поврежденной ноги. Несмотря на циркулирующую по телу энергию, разодранная икроножная мышца не желала регенерировать. Кровь уже пропитала штанину, и подозрительно хлюпала в сапоге.
«— Сейчас потеряю сознание и все», — надежды на то, что разодранное и проглоченное волками тело сможет восстановиться не было.
Неожиданное озарение, как наверное часто бывает в критических ситуациях у некоторых счастливчиков, пришло в мою голову. Почему я раньше считал, что энергия должна быть в шестом узле для регенерации сказать было сложно. И у зайцев, и в теле беснующегося на той стороне дерева волка, «мяч» находился строго в грудине. Проведя аналогии с человеческим телом, прана в таком случае должна находиться во втором узле, расположенного в районе солнечного сплетения.
— Млять, — выдохнул я.
Шестой узел распался, стоило мне подвести энергию ко второму узлу. Прислушавшись к ощущениям, отметил утихшую боль в голени. Попробовав перенести вес на подлечившуюся ногу, отметил болезненность данной процедуры.
«— Кости раздробило», — идентифицировал я полученные от единственного укуса волка повреждения.
Теперь оставалось решать, что делать дальше. Дотянуться до хищника не представлялось возможным, пришпиленный за лапу, он оставался подвижным и опасным. Отметив изменения в доносящихся с той стороны дерева звуках, я воткнул очередной нож в древесину для опоры. Готовый отпрянуть в любой момент, осторожно заглянул за ствол.
Волк, склонившись над попавшей в западню лапой, перегрызал собственную плоть. Понимая, что у меня осталось в запасе не более нескольких секунд до того, как хищник окажется на свободе, я продолжил начатое ранее движение и перевесившись дотянулся до подставленного бока. Чужой «мяч» был крупным, почти таким же большим, как и мой. Потянув мысленно на себя, изо всех сил, я убедился, что высосать чужую прану подобным образом не получится.
Ощутивший касание к своей шерсти, волк злобно оскалился, но тут же вернулся к прерванному занятию.
«— Да подавись», — не имея возможности забрать чужое, я стал делиться своим.
Лапа, почти перегрызенная острыми зубами, стала регенерировать с сумасшедшей скоростью. Пока волк размыкал и смыкал зубы, подпитанные дармовой энергией ткани успевали полностью восстановиться. Наша схватка продолжалась не более минуты. Я уже подумывал прекратить «благотворительность», размеры моих узлов уменьшились больше чем на половину, когда отчаявшийся освободиться подобным образом волк, совершил немыслимый, для своего подвида млекопитающих, пируэт.
