— Спасибо, — искренне поблагодарила я Евна и тот, чуть покраснев до самых кончиков ушей, вновь поклонился и быстро исчез в дверном проеме, оставляя нас с Максом наедине.
Спальня дамнанта была светлой, красивой и на удивление не воняла чем-то стухшим, как это было в его кабинете. Видимо, даже алхимики спать предпочитали в проветренном и чистом помещении, нежели сдерживая рвотные позывы.
Большую часть комнаты занимала большая, двуспальная кровать с кроваво-алым шелковым постельным бельем, резными ножками и железными розами, которые выковывали явно на заказ.
Слева от двери стоял длинный книжный шкаф, занятый исключительно порошками, зельями, колбочками и другими составляющими, которые были так необходимы алхимику в обычной, повседневной жизни. Правда, для меня, когда я впервые увидела такое это показалось диким и попросту глупым использованием такого красивого и старого шкафа. Он ведь ручной работы, с резным, лаковым рисунком и заговоренный от старости!
Настоящий расточитель!
Белые стены делали и без того большую комнату просто огромной и мне она, почему-то напоминала палату в психиатрической больнице. Только мягкого напыления не хватало и полное попадание.
Пол же был застелен длинноворсным ковром насыщенного вишневого цвета, что пугал своим нежно кровавым оттенком. Такое необычное сочетание как ничто другое характеризовало Макса, как личность. Он всегда метался из крайность в крайность, делая лишь то, что считал нужным и был не от мира сего. Неудивительно, ему ведь столько лет, сколько даже драконы в наше время уже не жили. Тысяча тридцать шесть годков уже отмотал, а временами вел себя, как подросток в период созревания.
Убедившись в том, что Макс спал, как убитый (кажется, пора заканчивать с этими мертвецкими сравнениями), я покинула спальню мистера Сноу и закрыла дверь на замок, прокручивая желтый ключ три раза в правую сторону.
Сейчас меня ничто не удерживало в доме проклятого алхимика, поэтому с чувством выполненного долга, я уже собиралась покинуть это место, возвращаясь к себе. Но что-то остановило меня. Скорее всего кровавая клятва принуждения или просто невозможность оставить все в таком порядке. Временами во мне просыпался жестокий и неподдающийся контролю перфекционист.
Поэтому вздохнув, я пошла в кабинет Максимильяна, чтобы в очередной раз убедиться в том, что пить этому мужику категорически нельзя. Мало того, что он себя как идиот вел, считая всех себе должными, так еще и становился настоящей свиньей. Казалось, что мусор в такие дни слабости множился сам по себе в комнате мистера Сноу. Просто другого объяснения я найти не могла.
