Но теперь донна Микаэла уже не могла думать о Гаэтано как о поддержке и защите. Теперь он был опаснее, чем люди с гор.
С каждым днем в Диаманте приходили все более печальные вести. Все начали запасаться оружием. И хотя это было запрещено, все мужчины носили его на себе спрятанным.
Иностранцы покидали остров; а взамен их из Италии присылали один отряд солдат за другим.
Социалисты произносили речи; они были одержимы злым духом и не могли найти покоя, пока не совершат злого дела!
Наконец вожди назначили день, в который должно было вспыхнуть восстание. Вся Сицилия и Италия должны были подняться разом. Теперь это были уже не угрозы, а действительность.
С материка прибывало все больше солдат. Большинство из них были неаполитанцы, живущие в вечной вражде с жителями Сицилии. А потом пришло известие, что остров объявлен на военном положении. Гражданские суды прекратили свою деятельность, все дела правил военный суд. И народ говорил, что солдатам предоставлено грабить и убивать сколько им угодно.
Никто не знал, что произойдет. От страха у всех, казалось, помутился разум. Жители гор спустились в долины. В Диаманте народ день и ночь толпился на площади, побросав работу. Какими зловещими казались фигуры этих людей в темных плащах и широкополых шляпах. Стоя там, они, наверное, мечтали о той минуте, когда они будут грабить летний дворец.
Чем ближе подходил день восстания, тем слабее становился дон Ферранте. Донна Микаэла начала бояться, что он умрет.
Ей казалось, что смерть дона Ферранте, будет ясным знаком, что ей предназначено погибнуть. Кто позаботится о ней, когда его не будет в живых?
Она не отходила от него. Она и женщины со всего квартала сидели с тихими молитвами вокруг его смертного ложа.
И однажды утром, около шести часов, дон Ферранте скончался. Донна Микаэла горевала о нем, потому что он был ее единственным защитником и один он мог спасти ее от гибели, и она захотела почтить умершего, как это еще было в обычае в Диаманте.
Она велела затянуть всю комнату черным и затворить все ставни, чтобы солнечный свет не проходил в комнату, где стоял покойник.
Она приказала потушить огонь в очаге и послала за слепым певцом, который должен был петь над усопшим погребальные песни.
Она поручила Джианните ухаживать за кавальере Пальмери чтобы самой тихо сидеть возле гроба вместе с другими женщинами.
Вечером все приготовления были окончены, и ждали только белых братьев, которые должны были прити и унести тело. В комнате, где стоял покойник, царила мертвая тишина. Вокруг гроба неподвижно сидели женщины с заплаканными лицами.
