На коленях у Тараса Григорьевича сидела молоденькая стриптизёрка, как успел он узнать, студентка медицинского института. По её словам, девушка не нуждалась, и работала исключительно потому, что «общение с состоявшимися мужчинами доставляло ей удовольствие».
– У нас закрытое заведение, – говорила она, – кто попало не ходит. Все люди интересные, с положением в обществе, с ними интересно общаться, интересно перенимать их богатый мужской опыт. Многому можно научиться!
Винниченко кивал и заказывал девушке ещё коктейль.
В приватной комнате она взяла его руку и положила себе на грудь. Тогда-то он внезапно и осознал, что отношение его к любви переменилось, что любовь для него, стареющего мужчины, – это не трепет сердца, не восторженный блеск глаз, не пылкие признания, а маленькая, пружинистая, торчком стоящая, полная нерастраченной энергии молодая грудь. И одноклассница Таня, и первая любовь стали рыхлыми, вялыми, сонными, жизнь уходила из них, как песок, тело обвисало складками, сморщивалось, сдувалось – они потухали. А стриптизёрка, наоборот, разгоралась и светила ярко, весело, как новая лампочка, в ней кровь била ключом, тренированные мышцы разворачивались, словно пружинки, а пирамидки грудей были тверды и одновременно эластичны, отталкивали и сопротивлялись давлению мужских рук.
Винниченко подумал о том, что душу готов продать за обладание юностью стриптизёрки. Оказалось, та стоила много дешевле – пятьсот долларов в час.
В шесть утра, пьяный и равнодушный к женскому телу после нескольких сеансов изнурительного секса со стриптизёркой-медичкой, Винниченко продавливал диван в стремительно пустеющем клубе, вяло перекидывался шуточками с партнёрами, занимавшими места по соседству, и строчил смс-сообщения всем подряд.
Бумеру он отправил: «Зажигаю, сцуко, Москву!»
Гаврилову: «Тендер мы выиграем без базара!»
Однокласснице Тане и первой любви одинаковое: «Может, встретимся за чашкой кофе?»
Кристине Машине-Убийце: «Соскучился. Прилетаю в Бург послезавтра. Увидимся?»
Откликнулись только Бумер и неожиданно Кристина.
«Наполеон, ёб-б-банавро!» – написал Бумер и разразился смайликами.
От Кристины пришло:
«Привет, Малышня, я тоже соскучилась по тебе! Прилетай скорее».
– Что же между нами такое было, – удивился Винниченко, – если я стал для неё «Малышня»?
И он с головой погрузился в игривую переписку, совершенно забыв о тех неприятностях, причиной которых стала для него Машина-Убийца.
