Николай Иванович понял: ещё миг, и он станет участником безобразной, нелепейшей драки, потому что вынужден будет вступиться за свою спутницу, которой незнакомец уже приготовился сказать ответную грубость.
Одновременно в мозгу Гаврилова пронеслась ярчайшая молния, и он увидел в мужчине не агрессора, а мужа и отца, обеспокоенного судьбой своих близких, попавших в аварию. Именно это беспокойство и заставило незнакомца вести себя жёстко по отношению к человеку, которого посчитал он обидчиком.
За доли секунды Н. И. принял единственно верное решение. Поглядев на Кристину, он отчётливо произнёс:
– Дочь, а ну-ка немедленно садись обратно в машину!
Оскорбление в адрес Кристины, готовое вот-вот сорваться, застыло на губах незнакомца. Он покачал головой и сказал:
– Что ж ты её не воспитал-то, как следует?
– Воспитываю, – ответил Гаврилов.
– Не подрезал, говоришь? – переспросил незнакомец.
– Не подрезал.
Мужчина посмотрел в сторону жены и крикнул:
– Не подрезал, говорит, – обернувшись снова к Гаврилову, он пробормотал, – эти бабы…
– Бывает, – пожал плечами Н. И.
– Комиссаров будем ждать? – с покорностью в голосе спросил незнакомец.
– Будем.
– Ладно, – он махнул рукой и отправился к своему BMW.
– Слушай, а почему ты меня дочерью назвал? – спросила Кристина, когда Н. И. сел в машину.
– Потому что у меня есть дочь твоего примерно возраста, – ответил он.
– У-у-у-у-у-у-у, – протянула она, вытягивая губы в трубочку.
Только сейчас Николай Иванович обратил внимание на то, что это «у-у-у-у-у-у-у», произносимое через сложенные трубочкой губы, было её привычкой.
«Машина-Убийца, – думал Гаврилов, – Кристина Машина-Убийца. Какая же связь между тобой, мистером Пропером и этой аварией?»
Обыкновенно, анализируя происходящие с ним события, Н. И. всегда видел их чёткий логический рисунок; он мог легко объяснить, почему тот или иной случай имел место в его жизни. «Фигуры», как он про себя называл различные ситуации, непременно складывались в целостную картину, а если какой-то детали недоставало, то Гаврилов мог её вычислить и собрать головоломку. Теперь же происходившие вещи не поддавались объяснению. Казалось, кто-то специально насмехался над ним, подбрасывая один за другим в упорядоченную вселенную кусочки абсурда.
Комиссары приехали ранее, чем ожидалось. Составили схему, и участники аварии отправились в ГАИ. Гаврилов позвонил жене, рассказал в двух словах о происшествии и предупредил, что задержится.
В ГАИ было грязно и людно, как на вокзале. Некоторые спали, устроившись прямо на скамейках; кричали и плакали дети. Было почему-то и много нетрезвых, побитых мужчин и женщин. Кристина, увязавшаяся вместе с Гавриловым, несмотря на то, что он предлагал ей оставаться в машине, сразу же привлекла всеобщее внимание. Её же контраст, существовавший между бальным нарядом и окружающей обстановкой, совсем не заботил. Впрочем, вся вновь прибывшая компания смотрелась в стенах ГАИ как инородное тело, будто бы аристократам вздумалось от скуки погрузиться на самое дно.
