Смерть Ахиллеса | страница 4
– В самом деле, – смущенно пробормотал он. – Как все п-переменилось – и город, и люди.
– Не прикажете ли завтрак в нумер? – спросил портье, делая вид, что не заметил асессорова конфуза.
– Нет, не нужно, – ответил тот. – Пусть лучше принесут из погреба ведро льду. А, пожалуй, что и д-два.
В номере, просторном и богато обставленном, постоялец повел себя весьма необычно. Он разделся догола, перевернулся вниз головой и, почти не касаясь стены ногами, десять раз отжался от пола на руках. Слугу-японца поведение господина ничуть не удивило. Приняв от коридорного два ведра, наполненные колотым льдом, азиат высыпал аккуратные серые кубы в ванну, налил туда холодной воды из медного крана и стал ждать, пока коллежский асессор закончит свою диковинную гимнастику.
Минуту спустя раскрасневшийся от экзерциций Фандорин вошел в ванную комнату и решительно опустился в устрашающую ледяную купель.
– Маса, достань вицмундир. Ордена. В бархатных коробочках. Поеду представляться князю.
Говорил он коротко, сквозь стиснутые зубы. Очевидно, купание требовало изрядных волевых усилий.
– К самому императорскому наместнику, вашему новому господину? – почтительно спросил Маса. – Тогда я достану и меч. Без меча никак невозможно. Одно дело – русский посол в Токио, которому вы служили раньше, с ним можно было не церемониться. И совсем другое – губернатор такого большого каменного города. Даже и не спорьте.
Он отлучился и вскоре вернулся с парадной чиновничьей шпагой, благоговейно неся ее на вытянутых руках.
Очевидно поняв, что спорить бесполезно, Эраст Петрович только вздохнул.
– Так как насчет куртизанки, господин? – спросил Маса, обеспокоено глядя на голубое от холода лицо хозяина. – Здоровье прежде всего.
– Пошел к черту. – Фандорин, клацая зубами, поднялся. – П-полотенце и одеваться.
– Входите, голубчик, входите. А мы вас тут поджидаем. Так сказать, тайный синедрион в полном составе, хе-хе.
Такими словами приветствовал принаряженного коллежского асессора всемогущий хозяин матушки-Москвы князь Владимир Андреевич Долгорукой.
– Да что ж вы стали на пороге? Пожалуйте вот сюда, в кресло. И зря в мундир вырядились, да еще при шпаге. Ко мне можно попросту, в сюртуке.
За шесть лет, которые Эраст Петрович провел в заграничных странствиях, старый генерал-губернатор сильно сдал. Каштановые кудри (явно искусственного происхождения) никак не желали прийти к соглашению с изборожденным глубокими морщинами лицом, в вислых усах и пышных бакенбардах подозрительно отсутствовали седые волоски, а чересчур молодецкая осанка наводила на мысль о корсете. Полтора десятка лет правил князь первопрестольной, правил мягко, но хватко, за что недруги называли его Юрием Долгоруким и Володей Большое Гнездо, а доброжелатели Владимиром Красно Солнышко.
