Ощущение обиды обдало, как холодный душ, забило дыхание тугой пробкой. Черт, как же это она может… ляпнуть! Не знает, что ли, что слова могут быть тяжелы, как прямой боксера-тяжеловеса, попавший прямо в голову? Да нет, знает, прекрасно знает. И — как это…. по-Абиковски! Да, с кем поведешься… Наверное, невозможно не обстервиться за двадцать лет рядом со злым карлой. Или она от природы такая, и с карлой они просто «нашли друг друга»? Но это уже неважно, потому что ставни шлюза сдержанности все равно уже открылись, и мутные потоки обиды хлынули в душу, намерзая на языке ледяной яростью. Сказать ясно и холодно: «Да пошла ты!» И — уйти, совсем. В конце концов, ты — не единственная баба, на которую у меня еще встает. Я с трудом сдержался.
— Удар по яйцам, вернее, в вашем случае, по промежности, в карате называется кин-гери, — сказал я, вставая из-за стола. — Пойду искупаюсь, мне скоро выезжать.
Ива догнала меня уже на пылающей улице, крепко схватила холодными пальцами за руку.
— Ну, Арсюш, не дуйся, — с приличествующем случаю количеством просительных интонаций в голосе сказала она. — Я после его звонка вся на нервах, а тут такая тема сложная. Не надо было нам ее поднимать, и вообще. Ну, все, без обид?
И, как в детской считалка «Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись» она протянула мне для рукопожатия свою длинную ладошку. Губы ее обаятельнейшим образом улыбались, вот только в стеклах очков вместо ее глаз я видел только свою хмурую физиономию. И — то ли по вертикальной складке между прядей волос на ее лбу повыше очков, то ли просто по наитию я понял, что под очками глаза у Ивы сейчас злые-презлые, и она прекрасно осознает это, и намеренно так смотрит на меня из-за непроницаемых светофильтров, как будто держит за спиной два пальца «крестиком». И даже на «Сень, ну извини?» наскребать по сусекам положительных эмоций она не стала, потому что «не дуйся» и «извини» — это «две большие разницы», и она прекрасно знает, что я это знаю. Снова захотелось сказать что-нибудь неисправимое, но в последний момент здравый смысл схватил злость за пятку и с трудом, но удержал. Я улыбнулся своему отражению и сказал:
— Ну, да, все, проехали.
Только пальцы при этих словах у меня за спиной как-то сами собой перекрестились, потому что очков на мне не было.
— Сколько, ты говоришь, у нас времени? — радостно засуетилась Ива.
— У нас? — искренне не понял я. — У меня трансфер, машина через час, у тебя дел по горло, так что давай прощаться, увидимся в Мо…
