— Ну, собственно говоря, да.
Не надо было, наверное, так обострять. Ива на вдохе открыла рот, как делают ораторы перед началом длинного экспрессивного монолога, который должен закончиться длительными аплодисментами слушателей, но так и застыла молча, бессильно повесив руки вдоль спинки стула.
— Да, ты, наверное, прав, — наконец, начала она, и голос ее звучал глухо. — Принц же явился на белом коне с букетом роз в одной руке и свидетельством о разводе в другой, а принцесса — дура стоеросовая, прогнала его: «Нет, прекрасный принц, конечно же, я люблю тебя, но я останусь со страшным карлой, потому что я навеки ему отдана, и это мой крест». И прекрасный принц на белом коне вместо того, чтобы сказать: «Нет, моя принцесса, я не могу оставить тебя в руках страшного карлы, я буду биться с ним, а потом заберу тебя в свое волшебное королевство! А от наймитов злой королевны, от которой я ушел, и которых она в отместку напустит на тебя, я тебя защитю, не дам им ноги твои ломать, не ссы!», опустил букет, спрятал подальше свидетельство о разводе (с мыслью, что, наверное, гарантийный срок еще не истек, и не поздно вернуть бумажку в ЗАГС), и потрусил обратно к нелюбимой своей королевне, где тепло и сытно. С мыслью, что мероприятие проведено, галочка поставлена, — ну, отказала принцесса, так на нет и суда нет! И биться ни с кем не нужно! А принцесса, когда жизнь со скупым карлой доведет ее совсем до ручки, и так будет согласна на все, в том числе в извращенной форме, лишь бы было на что дожить до зарплаты или тряпку новую купить. Как детишкам такой вариант сказочки? Или — как господам присяжным заседателям такое прочтение обвинительного приговора, с которым только что так убедительно выступил прокурор, он же принц на перекрашенном в белый цвет коне?!
Я смотрел на Иву молча, совершенно не зная, что сказать. С одной стороны, все это было неправдой и… правдой одновременно. Такие обвинения в мой адрес были несправедливы и… очевидны в одно и то же время. Но в любом случае выслушивать такие обвинения было невероятно унизительно и стыдно. Потому что крупица правды в них была, а этого уже достаточно, — если в белом есть хоть малая часть черного, это уже не белое, а серое, а спорить об оттенках серого — так, диалектика, дело пустое. Воистину: факты существуют только в отсутствие людей, в присутствие последних возможны одни интерпретации.
— Нет желания заехать мне по физиономии? — с отвратительно правдоподобным участием в голосе поинтересовалась Ива. — Или предпочел бы опробовать на мне маваши-гери, как Абик?
