Почему же перечисленные несуществующие герои, взятые из произведений литературной сказки, научной фантастики и реализма, принимаются читателем без каких либо возражений? Потому что данных героев просто не существовало, а существование же героев жанра абсурда — нелепо. Действительно, Пьера Безухова никогда не не было в действительности, но его существование было принципиально возможно. Не случайно в реалистических произведениях многие герои имели прототипов в реальной действительности.
Существование же нереальных объектов в пространстве научной фантастики также должно выглядеть правдоподобным, в соотвествии с психологическими и известными физическими законами. Многие авторы, особенно на ранних этапах истории этого жанра прибегали к наивному, почти детскому приему — «заметали все следы» (гибель главных героев, технических сооружений, целых островов в финале произведения). В связи с наивностью данного приема расскажем следующий случай.
Однажды А. С. Грин написал рассказ о летающем человеке (прототип «Блистающего мира»). В конце произведения он приписал: «Это случилось в городе N с гражданином M». Редактор спросил, для чего нужен этот постскриптум. «Чтобы все поверили, что это случилось на самом деле», пошутил Грин.
В литературной сказке существование нереальных объектов допускается по другим причинам. Во первых — все нереальные элементы носят, как правило, традиционный характер. Во вторых — нереальность принимается по умолчанию и оправдывается символизмом басенно-притчивой дидактики.
В произведениях в жанре фэнтези, как это видно даже из названия, роль фантастического вымысла огромна. Однако, элементы нереального здесь не обосновываются, не оправдываются, так, как это делается в научной фантастике и сказках.
В самом деле, гномы и эльфы у Толкиена — это не традиционные эльфы и гномы из «Белоснежки», «Дюймовочки», диснеевских мультфильмов и т. п. Это особая раса разумных существ… Нет, это гораздо больше! Мифология, история, эстетика, поэзия. Толкинисты скажут об этом гораздо больше нас.
У Крапивина 12-и летний мальчик из старой голубятни шагает в космический корабль, находящийся в гиперпространстве и за руку уводит главного героя в реальный мир. Наукообразное объяснение здесь отсутствует. В финале романа мир не исчезает. Появившийся в поздних произведениях построения на основе «листа Мебиуса» художественных достоинств не увеличивают и, кстати, противоречат основным положениям топологии.
