Из Израиля ответ так и не пришел. А из Всемирного еврейского конгресса Визенталь через два месяца получил письмо от раввина Абрахама Калмановица, в котором тот подтверждал получение информации и просил узнать адрес Эйхмана в Буэнос-Айресе. Визенталь ответил, что ему нужны средства, чтобы послать кого-то в Аргентину и выяснить это. Но Калмановиц отказал, добавив, что, по информации ФБР, Эйхман находится в Дамаске, что делает его недосягаемым, поскольку Сирия не выдает преступников.
Визенталь, как и Фридман за два года до этого, осознал, наконец, что его поиски никому не нужны. «Американских евреев в то время, видимо, беспокоили другие проблемы – писал он. – Израильтянам не было дела до Эйхмана, они сражались за свою жизнь с [президентом Египта Гамаль Абдель] Насером, американцы же вели холодную войну против Советского Союза».[315] Визенталь чувствовал, что, «не считая пары других таких же дураков-единомышленников», он остался один… «Послевоенная фаза охоты за нацистами завершилась».[316]
Тем не менее он не изменил своему решению жить в Австрии. Позже он объяснял это тем, что в Европе имел возможность и дальше охотиться за нацистами. Однако в том же 1954 году ему пришлось закрыть свой Центр в Линце. Все архивы, по примеру Фридмана, он переслал в музей Яд ва-Шем в Иерусалиме.[317] Следовательно, и Визенталь окончательно понял: эти документы имеют скорее историческую, нежели юридическую ценность. Однако, как и Фридман, дело Эйхмана он придержал. «Честно говоря, не знаю, зачем я это сделал, потому что на тот момент я сдался», – признавался он. Визенталь остался в Линце, стал работать на еврейские организации, публиковаться в местных газетах и зарабатывать на жизнь иными способами.
После похищения Эйхмана в 1960 году рассказы Визенталя о давней встрече с бароном и отсутствие реакции на полученную от него информацию вызвали оживленные споры. Получается, что израильтяне упустили шанс арестовать преступника гораздо раньше. Иссер Харель, глава «Моссада», организовавший поимку Эйхмана, категорически не соглашался с этой версией событий, которую Визенталь предал огласке в своих мемуарах в 1967 году. Если рассказ Визенталя был правдив, то это выставляло Хареля не в самом лучшем свете.
Похищение Эйхмана стало самой выдающейся операцией израильских спецслужб против бывших нацистов. Однако оно окончательно рассорило Хареля и Визенталя.
* * *
В Германии интерес к преследованию нацистов, что в судебном порядке, что в сфере ограничения права на работу, окончательно угас к началу 1950-х. К тому времени в тюрьмах находилось не более двух сотен человек, остальных постепенно освободили по амнистии.
