И хотя некоторые американские чиновники в Германии все еще надеялись задержать, а то и сорвать создание документального фильма, появление советского варианта способствовало его завершению и выходу на экраны. Премьера американской картины состоялась лишь 21 ноября 1948 года в Штутгарте, после чего она была показана по всей Западной Германии. Стюарт писал, что критики приняли фильм «неожиданно хорошо», залы были переполнены: «Зрители сидели в ошеломленной тишине, выходили взволнованные и молчаливые». Заодно он процитировал слова одного сотрудника военного ведомства: «Этот фильм за 80 минут рассказал немцам о нацизме больше, чем мы – за три года».[261]
Еще до успеха кинокартины судья Джексон рассчитывал, что ее покажут в США. Ассоциация адвокатов штата Нью-Йорк запросила показ, но Вашингтон наложил запрет. В прокат запустили лишь советскую версию. Взбешенный этим решением, Джексон 21 октября 1948 года написал министру сухопутных войск Кеннету Рояллу, требуя разрешить показ. Также он связался с Харрисоном Твидом, президентом ассоциации адвокатов. Тот позднее позвонил и спросил, можно ли его гневное письмо зачитать на собрании ассоциации, если «убрать всю ненормативную лексику».[262] Джексон ответил, что читать можно лишь в том случае, если «всю ненормативную лексику оставят».
Джексон доказывал, что фильм служит сразу нескольким целям: во-первых, помогает немцам понять, зачем им демократия, во-вторых, противостоит советской пропаганде, согласно которой складывалось впечатление, что «Советский Союз победил в войне и организовал судебный процесс в одиночку», а в-третьих, в соответствии с желанием Трумэна и Рузвельта, представляет наиболее точную версию событий, объясняя, с чем американцы сражались на войне и почему так важно призвать виновников к ответу. «Я не понимаю, почему мы должны лишить американцев тех достоинств, которые он имеет», – заключил он.
Роялл был непреклонен: «Широкого проката в стране не будет, – написал он. – По моему мнению, главная идея фильма противоречит нынешней политике и целям правительства, следовательно, картина не имеет никакой ценности ни для армии, ни для нации в целом».
Многие армейские чины изначально не приветствовали идею суда над нацистскими лидерами, а в свете назревающей холодной войны эта тема и вовсе оказалась под запретом. Теперь американцы видели в Западной Германии союзника – а фильм мог помешать сотрудничеству. Уильям Гордон, директор по связям с общественностью «Юниверсал пикчерс», после просмотра фильма выступил против его показа, сославшись на то, что кадры из лагерей «чересчур тошнотворны – в самом прямом смысле слова».
