Мне также удалось узнать частоты, на которых работает радиоприемник ФАУ-2: двадцать один мегагерц — частота, длина волны — четырнадцать метров. Передатчик ракеты работает примерно на частоте сорок мегагерц. Эти приемники изготовляет специальный цех «Мариине».
В четырех километрах северо-западнее Нордхаузена под семидесятиметровой толщей горы Конштайн находится подземный завод ФАУ-2. Количество выпускаемых ракет в месяц узнать пока не удалось. Но Вернер фон Браун жаловался Еккерману, что каждая третья ракета или сбивается с курса, или взрывается в воздухе. Еккерман считает, что это результат саботажа, действий интернационального подполья.
Еще передай: теперь точно установлено, что вождь германского рабочего класса Эрнст Тельман погиб не во время бомбежки в тюрьме, как это было официально сообщено, а расстрелян у стены крематория в Бухенвальде. Об этом «под большим секретом» мне сообщил комендант Бухенвальда Кох. Когда мы осматривали крематорий он сказал: «У этой стены коммунисты всех стран стояли бы на коленях и проливали слезы». Я спросил: «Почему?» Кох ответил: «Здесь я собственноручно застрелил Эрнста Тельмана, я надеюсь, об этом когда-нибудь узнает история». Вот все, Кристина.
Криста встала, подошла к зеркалу, стала расчесывать волосы. Отто знал, что сейчас ее не следует ни о чем спрашивать, разговаривать с ней, отвлекать: она повторяет в уме то, что он сообщил ей.
В феврале выпало много снега. Удивительно: стояла теплынь, а с неба хлопьями валил снег. Он был влажным, тяжелым, липким. Часто случался гололед. На мотоцикле по такой погоде ездить было невозможно, и с завода Енихе часто подвозил до дома Еккерман.
В тот вечер они тоже возвращались вместе. Из-за плохой погоды в последнее время Отто почти не летал, и ему невольно пришлось вновь заниматься обязанностями начальника охраны «Мариине».
Всю дорогу Еккерман расспрашивал Отто об арестах, которые произошли днем, но Отто сам толком не знал, в чем обвинялись люди, которых гестапо взяло прямо с работы.
— Около десяти часов утра на завод въехали два крытых грузовика. Я как раз был в дежурной буде[15].
Машины остановились около буды, и Енихе поспешил навстречу старшему из гестаповцев.
— Реннер, — представился приехавший.
Он извлек из портфеля список, в котором значилось сорок семь человек. Были среди них заключенные Бартенхауза, французские военнопленные, два поляка и несколько «восточных рабочих».
— Что-нибудь случилось? — спросил Отто.
