Когда мелодия достигла апогея, дыхание Джареда стало более сбивчивым. Он двигался с каждым ударом, с каждым тоном. Потом остановился. Низкая нота Си зависла в воздухе, колеблясь, и мягко удаляясь. До этого я даже не подозревала, что он мог передать такие эмоции, музыка лилась из него так свободно. Конечно, парень флиртовал и был комедиантом, но также был и мудрым. Всегда с гордостью показывал свои чувства.
— Это было прекрасно, — прошептала я со слезами на глазах.
Он подскочил на лавке, поворачиваясь ко мне.
— Я не слышал, как ты вошла. Как долго ты там стоишь?
— Не долго. Я не хотела мешать. Просто услышала, как ты играешь, когда вошла.
Джаред встал с лавки и подошёл ко мне.
— Ты не мешала, Маккензи. Я просто играл.
Он обнял меня за плечи, когда мы пошли через коридор в наш кабинет.
— Ну, твоя игра была прекрасна. Ты думал о продаже этой мелодии?
Джаред отпустил меня, когда мы вошли. Он провёл меня к столу и разместился на его углу.
— Моя работа не продаётся. Ты знаешь.
Я села на стул и включила компьютер.
— Людям нужно слышать ту красоту, что ты написал, Джаред. Весьма трагично, что она уйдёт неуслышанной.
— Моя музыка никогда не уходит неуслышанной, — его светло-карие глаза казались почти золотыми, когда он таращился на меня из-под своих длинных ресниц. — У меня прекрасная публика — ты и дети.
Он часто использовал свою музыку с детьми. Эмоции, исходящие от неё, действовали на них успокаивающе. Мне нравилось, как она успокаивала ребёнка, готового психануть. Срывы никогда не были лёгкими, ведь ребёнок терял контроль над эмоциями.
Большинство людей думало, что это лишь детская вспышка гнева, но на самом деле ребёнок, потерявший контроль, пугал их.
— Правдиво, но я хотела бы, чтобы ты творил и за пределами класса, — напирала я мягко.
— Когда-нибудь, — ответил он, гладя меня по руке.
Его кривая улыбка заставила меня улыбнуться. Разговор о его карьере помог мне отвлечься от своих проблем.
— Хорошо бы, — ответила я.
Улыбка Джареда обогрела, но от меня не ускользнуло то, что его глаза не смеялись. Он был взволнован. Это было хорошо видно.
Меня не должно было шокировать, когда он спросил:
— Итак, ты скажешь мне, что не так?
Но шокировало, я открыла рот как рыба.
— Как ты...
Он легко провёл пальцем под моим глазом.
— Ты много плакала. Больше чем всегда.
— Так и знала, нужно было использовать какое-то средство для макияжа Оливии сегодня, — бранила я себя. Причин лгать Джареду не было. Я выбрала правду.
