– Таукари, может быть люди не выполняют волю богов, потому что не слышат их голосов и не знают их наставлений?
– А разве ты, Шикэакаме, всегда выполняешь добрую волю тех, кого слышишь и считаешь ответственными за свою жизнь: своих родителей, учителей, священников? Может быть, вы просто не хотите слышать того, чего не хотите соблюдать? Может быть, вам страшно знать высшую правду, жить и отвечать по ее законам?
– Таукари, но ведь очень трудно убедиться в существовании Бога.
– Убедиться не трудно. Трудно поверить и быть готовым к главной встрече. Многим так и не хватает на это смелости, мудрости… или жизни…
Все, Таукари. Я уже сказал тебе все то, что должен был сказать. Теперь, если ты готов, тебе пора отправляться на вершину холма, к звездам, на встречу с собой настоящим.
Вождь прикрыл веки и через паузу, уже задорно блеснув глазами, хитро спросил:
– Ты сможешь еще вернуться в Мексику, Таукари?
– Я не смогу не вернуться сюда, Таукари, – будто в камне вырубил я свой ответ, но тут же, уже тоскливо выдохнул следующую фразу:
– Но я не знаю точно, когда теперь увижу тебя. Вождь, успокаивающе положил мне на плечо руку, и, вселяя в меня бодрую уверенность, произнес:
– Это знаю я. Совсем скоро, Шикэакаме, ты увидишь меня. Скорее, чем даже можешь себе это представить.
– А я увижу Кауюмари, священного оленя?-спросил я, в отчаянии от нахлынувшего понимания, что это мой последний, при этом самый глупый вопрос.
Верховный жрец и вождь уичолей, певец и охотник маракаме, мой мудрый учитель-проводник, и, что главное для меня в эти минуты, мой дед, бесконечно долгие секунды мягко смотрел в меня. Именно в меня. Мне казалось, что его взгляд проистекает через мои зрачки в самое сердце…
– Закрой глаза, Шикэакаме. Ну вот, теперь я вижу, что ты чувствуешь теплые ноздри Кауюмари у своего уха…
ПОСВЯЩАЕТСЯ, МОЕМУ ДЕДУ, ДОНУ АПОЛОНИО КАРИЛЬО, ВЕРХОВНОМУ ЖРЕЦУ ИНДЕЙЦЕВ УИЧОЛЕЙ, ОТ ЕГО РУССКОГО ВНУКА, ШИКЭАКАМЕ, С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ЗА ГЛАВНУЮ ОХОТУ НА ХИКУРИ И ВЫИГРАННУЮ ЖИЗНЬ.
УТРО
Хочешь быть счастливым, скажи, что такое счастье? А теперь признайся, – ты на самом деле так считаешь?
Этим утром мне посчастливилось проснуться самому. Никакие современные механизмы, агрегаты, электронные устройства и производимые ими шумы не успели разрушить тонкой мозаики утреннего сна. Уже это было подарком, несмотря на то, что я уже год живу в доме, расположенном далеко за чертой города, и окружают мое пространство ели, березы и папоротники. Я давно с удовольствием не смотрю телевизора, не читаю газет, не слушаю радио. Когда общение с навещающими меня гостями начинает меня утомлять, я ухожу в лес или запираюсь в своем маленьком кабинете.
