Часто бывает, что человек, успешный в карьере, получает от судьбы серьезные удары в чем-то другом. Так вышло и с Александром Борисовичем. Звезда советского баскетбола, чьи кубки не помещались на домашней стене славы, из-за автокатастрофы потерял молодую дочь и зятя, получив на руки трехлетнюю внучку Лидочку. Вместе с женой, Зоей Павловной, он воспитывал девочку, пока на супругу не обрушился рак легких. Лиде тогда только стукнуло четырнадцать, но они вместе с дедом до последнего несли вахту у больничной койки. В марте 2001 года бабушкины боли стали настолько сильными, что Александр Борисович перестал пускать внучку к жене.
— Тебе не надо этого видеть, — сказал он тогда.
В середине апреля бабушки не стало.
Александр Борисович и Лида остались одни. Дед до последнего работал учителем физкультуры, а Лиду забрал из баскетбольной секции и отправил учить иностранные языки.
— Меня не будет, сможешь заработать на хлеб с маслом. А лучше беги из этой страны.
Лида понимала, что пока хлеб с маслом нужно дать деду. Если хоть так можно было отблагодарить его за все. Она сидела за учебниками, как проклятая, до онемения повторяла за кассетой английские фразы, но все ж таки поступила в институт иностранных языков и получила международный сертификат.
Сразу после института она тыкалась в конторы переводчиков, но везде платили гроши, и тогда через однокурсника Лида устроилась корреспондентом в «Богему», где ее нередко отправляли в командировки, чтобы она могла писать в туристическую колонку. Денег хватало. Ей даже удалось накопить на подержанный «Фольксваген», на котором она каждую весну вывозила деда на дачу.
— Дедуль, смотри, что я купила, — Лида заглянула в дедову комнату. — Брауншвейгскую, твою любимую!
Александр Борисович кивнул и поднял вверх указательный палец.
— Подожди, там интервью с минфином.
— Чаю?
Дед снова кивнул, и Лида ретировалась на кухню, чтобы сделать пару бутербродов с ароматной сырокопченой колбасой. Дедушка почему-то очень любил, когда колбасу нарезали на тонкие, просвечивающие кружочки.
— Я ем хлеб с колбасой, а не колбасу с хлебом, — говаривал он.
С колбасой полагалось делать только белый хлеб, а с сыром — черный. И белый хлеб надо было нарезать исключительно по диагонали.
У деда был персональный граненый стакан в железном подстаканнике с гравировкой от ЦСКА. К стакану прилагалась чайная ложка, а сахар рафинад надо было давать на отдельном блюдце, — его дед ел вприкуску.
