— Хорошо. Но что потом?
— Мы могли бы вернуться сюда. Я продолжу работу. Конечно, иногда мне придется уезжать, но если надо будет ехать надолго, я мог бы брать вас с собой.
Лида кивнула. Пожалуй, это было оптимальным решением.
— И я хотел бы присутствовать на родах, — продолжил Андерс.
— Я даже боялась тебе это предложить.
— Почему?
— Мне неловко от того, что ты можешь там увидеть. Хотя рядом с тобой мне было гораздо спокойнее. Тогда, в больнице.
— Я хочу видеть рождение сына. Думаю, это будет самое яркое событие в моей жизни. Может, нам стоить пойти на какие-нибудь специальные курсы?
— Я подыщу что-нибудь в Нью-Йорке. Я тоже думала об этом, ведь я понятия не имею, что делать с младенцами.
— Правда?! — Андерс выглядел удивленно. — Но в этом нет ничего сложного. Моя сестра родилась, когда мне было шестнадцать. Через два месяца мама вышла на работу. Конечно, у нас была няня, но я часто сидел с Элин. Ей нравилось слушать мою любимую музыку, наверное, поэтому она выросла такой взбалмошной. Мне повезло, что в ее подростковые годы я жил Америке.
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, она сущее наказание.
Лиде было уютно с Андерсом. В нем было что-то родное, отчего одно его присутствие казалось защитой от внешнего мира.
— Андерс? — сказала она после длительного молчания.
— Да?
— А ты уже думал об имени? Для ребенка?
— Думал, но ничего пока в голову не пришло. Это должно быть что-то международное. Имя, которое используют и в Швеции, и в России, и в Америке.
— Марк? Виктор?
— Да. Но эти мне не нравятся.
— Давай выпишем все интернациональные имена и проголосуем?
— До родов еще столько времени… Лучше подождем его появления и что-то придумаем. Но в нашей семье у всех три имени. Я — Андерс Йоран Магнус. Мой средний брат — Кристер Оке Стефан, сестра — Элин Мона Бригит.
— Красиво. Пусть и у нашего ребенка будет три имени. А в России у него было второе имя по отцу — Андерсович. То есть сын Андерса.
— Как Андерсон?
— Да.
— Андерсо-витч?
— Да.
— Что-то сербское.
— Так во всех славянских языках.
— Значит, у него будет четыре имени? Богатый малыш.
— Ты хоть представляешь, что он с рождения будет знать три языка?
— Я уже им горжусь.
Андерс взял ее за руку, и Лиде подумалось, что они, возможно, и в старости будут сидеть вот так вместе и любоваться ночным небом. И словно разделяя ее радость, малыш легонько шевельнулся внутри.
