Была временно такая теория в доме, что мне надо на несколько лет прекратить сниматься, чтобы чисто по-человечески меня не покорежить. Высказывались очень здравые и трезвые мысли о том, что-де если есть талант, то он и дальше будет, никуда не денется, а если его нет, то лучше все прекратить сейчас. Судьба дедули, Виктора Тимофеевича, была наглядным примером: легко ли это артисту - начать карьеру и в ней не состояться? А если еще такая беда даст себя знать совсем уж смолоду, с поры детства? Согласитесь, что все это было очень резонно. Так что меня готовились беречь и охранять до более безопасного возраста. И берегли, и охраняли...
Но сколько бы мне ни помогали родители, они могли помочь лишь снаружи, то есть своим присмотром и физическим вмешательством уменьшить количество и внезапность внимания, обращенного на меня. А от пристальных взглядов со всех сторон мне надо было защищаться еще и внутренне. Не скажу, что я не гордилась своей славой, своей популярностью. И гордилась, и наслаждалась даже. Но, сколько ни наслаждаться, этим нельзя жить без передышки, как нельзя есть одни только сладости, даже будучи завзятым сладкоежкой.
Бывают дети, которые сызмала любят "работать на публику". Бывают такие, которые с того же нежного возраста стойко предпочитают держаться в чьей-либо тени. Но в обоих случаях в детской душе свободно присутствует немалая скрытность, это естественное для детей состояние. Мы ведь и родителей всегда в чем-то обманываем, иногда даже непонятно зачем. Это заложено в природу ребенка - быть в ракушке. И уж тем более никакой ребенок не бежит признаваться: "Мама, я украл конфету!" Доверие детей к родителям это одна сторона медали, пусть она обязательно будет, но ребенок растет, и для процесса этого роста нужна хотя бы время от времени тьма и тайна. И еще нужно нарушение запретов, нужно обязательно. Это тоже естественно, это специфическое проявление себя, для некой практической пробы: как пойдет такое дело? что из этого получится? На такие эксперименты нужен некоторый лимит ситуаций заветной безнаказанности: отсутствие родителей дома в течение какого-то времени, какой-то благовидный предлог, чтобы сам ребенок мог где-то отсутствовать, не быть под контролем и присмотром.
И обычно дети имеют сколько-нибудь или даже много времени на свои тайные делишки, физически находясь вне зоны чьего бы то ни было внимания. А вот я шагу не могла ступить, чтобы об этом не знали, не видели. В школу не ходила, где бы можно было обзавестись "единственной и самой лучшей подругой". Или там же сбиться в стайку, человек несколько, пошушукаться о своем, о девичьем... Никакого общения со сверстниками не существовало. Кругом с утра до вечера - взрослые, одни дома, другие на работе, на моей работе. И после работы опять, когда я ходила по учителям. И с ними тоже у меня складывались не такие отношения, как у нормальных детей, которым время от времени можно раствориться в общей массе и таким образом "уйти в подполье", в свой внутренний мир. За меня, раз я в единственном числе, всегда брались основательно, и я снова оказывалась вся под тотальным контролем, как бы насквозь просвечена рентгеном.
