Рыбы были разными.
Шарообразными и длинными. С острыми зубами и с огромными рыбьими глазищами. С большими плавниками и абсолютно гладкие. Но всех их объединяло одно: они освещали дворец.
И в свете этих рыб мы увидели самый большой рыбацкий баркас, покоящийся на дне озера.
Старый, полуразвалившийся, на котором когда-то могла выходить команда человек из десяти.
Следом за ундиной мы заплыли внутри и оказались в приемном зале озерного короля.
Это было небольшое темное помещение. Посредине стоял старый сундук.
Не тот красавчик, что обычно хранит морские сокровища. Нет. А тот, в котором команда рыбацкого судна могла хранить сети и снасти.
А на этом сундуке и сидел озерный король.
Это был мужчина (?), которому я бы дала не больше сорока. Красивый и статные. Черные волосы. Черные глаза. Мешал только рыбий хвост…
-Приветствую вас, принц Флориан, - сказала нам король.
Точнее, губы короля даже не шелохнулись, но, между тем, слова его накатили на нас, будто волна. Мы слышали его, хоть он и не говорил с нами!
-Вы можете не отвечать покуда не знаете секретов нашего языка, - произнес король, когда все попытки Флориана ответить приветствием вызвали лишь пузырьки воздуха, - Я рад, что вы откликнулись на мой зов. Ведь младшую дочь мою постигло тяжелое горе. И, если вы достаточно смелы, я провожу вас к ней.
Флориан кивнул.
Я же задумалась. Принцесса здесь? Значит, она не похищена ведьмой или кто тут у них? Морская ведьма?
Тогда у ундины – магический недуг. Заснула лет на сто…
А король уже покинул зал, и нам пришлось следовать за ним.
Мы снова плыли и плыли, пока не оказались на самой окраине строений «дворца».
Там, возле одной из лодок, лежащей чуть поодаль от остальных, стояло два юноши-охранника.
Увидев короля с гостями, они разошлись в разные стороны, и мы, по велению короля, проплыли в каюту этой небольшой лодки. А там, прикованная якорными цепями, была маленькая ундина.
С безумными горящими глазами. Сверкающая острыми, словно заточенными зубами. Губы ее были искусаны в кровь. Те места, где ее кожу покрывали наручники – разодраны.
Едва завидев нас, принцесса кинулась на Флориана, и ей не хватило лишь пары сантиметров, чтобы вцепиться ему в глотку своими когтями.
Маленькая ундина была больна сумасшествием.
Даже оказавшись на берегу, мы с Флорианом не могли сбросить с себя то сковывающее чувство безнадежности и замкнутости, появившееся у нас, когда мы увидели «беду» маленькой ундины.
Девушка была вне себя. Опаснее акулы. Но где-то в глубине глаз таилось столько боли и безнадежности, что забыть это было не так просто.
