– Вы не понимаете! Нет, вы ничего не знаете…
– Простите, Екатерина, но я видел вашу дочь около трех месяцев назад, значит, она не могла умереть три года назад…
Катя снова презрительно посмотрела на Германа.
– Вы имеете в виду, что видели женщину, которая сейчас играет Анну.
– Играет Анну?
– Да.
Герман отхлебнул горячего и невкусного чая, и, стараясь скрыть свое раздражение, сказал:
– Возможно…
– Вы каким-то необычайным образом проходите на мои занятия, подкладываете мне записки, а теперь утверждаете, что ваша дочь уже три года как мертва, тогда как я видел ее совсем недавно и в полном здравии.
– Повторяю, вы видели не Анну, – пробормотала Екатерина, но, отхлебнув чаю, продолжила уже более спокойно, – Но я действительно, лучше все объясню. Начнем с того, что вы знали мою Анну. Я видела старые фотографии. И, кроме того, вы знаете ее.
Герман молча смекнул, что под “ее” Екатерина имела в виду Анну-самозванку, как она считала.
– Я приношу свои извинения за конспирацию, но я знаю уборщицу вашего университета, поэтому я могла проходить на ваши лекции через черный ход, и просила ее во время уборки подбрасывать вам мои записки.
– Это было так необходимо? – скептически спросил Гэрри.
Екатерина сглотнула:
– Если бы вы знали все. Я живу в страхе, и не хотела подвергать вас ему. Не стоит, чтобы этот человек видел нас вместе.
– Этот человек?
– Да, мой зять.
Герман тяжело вздохнул: какой бред!
Екатерина затянула еще одну сигарету.
– Три года назад моя дочь вышла за Антона Белого, а через несколько месяцев он убил ее. Я точно это знаю. Сейчас на месте моей Анны другая. Она похожа на нее, но это не Анна. У нее другое тело, другой характер, нет ничего общего с моей дочерью!
– Вы в этом так уверены?
Екатерина кивнула.
– Но ваш бывший муж не придерживается такого мнения.
– Напыщенный болван! Он никогда не думал ни о ком, кроме себя! Ему все равно, с кем жить, лишь бы были его драгоценные книжки и толпа почитателей.
Герман прикусил губы. Ему было все сложнее слушать этот бред.
– Зачем вам я? – спросил он.
– Вы можете помочь мне доказать правду, – впервые доверительно и мягко сказала Екатерина, – Вам поверят, и моя дочь будет отомщена.
Герман встал из-за стола.
– Простите, боюсь, вы не по адресу.
Екатерина тоже вскочила. Ее рука метнулась к кухонному ножу, но замерла над ним.
Герман поспешил покинуть ее.
Екатерина явно не рассчитывала на это. На многих ее история произвела бы хотя бы толику впечатления, но Герман, увы, знал историю самой Екатерина.
