— А что насчет знаков на теле?
— На это у меня нет ответа.
— И что насчет кражи вина?
— Как ты уже говорил, это была лишь дымовая завеса, чтобы отвлечь внимание от убранного из ниши скелета моряка. Это лишь усиливает впечатление, — как будто нам и без этого непонятно — что Эксмут все еще продолжает хранить свой мрачный секрет.
— И каковы будут твои рекомендации к продолжению расследования? В приоритетном порядке, разумеется.
Констанс помедлила.
— Во-первых, узнать, что обнаружил историк, потому что он явно выяснил факт такой важности, что он повлек за собой его смерть. Во-вторых, больше разузнать о пропавшем пароходе «Замок Пембрук». В-третьих, найти еще информацию о смотрителе маяка, который погиб — если допустить, что эти сведения вообще возможно найти. В-четвертых, идентифицировать знаки, вырезанные на теле.
— В твоей цепочке рассуждений много логических пробелов, и многое строится на предположениях и домыслах, но в целом я не разочарован в тебе, Констанс.
Она нахмурилась.
— Я расцениваю столь слабую похвалу, скорее, как оскорбление. На какие логические пробелы ты указываешь?
— Прости мне мою маленькую шутку. Твой анализ и рекомендации вполне заслуживают похвалы. Фактически я намерен доверить тебе значительную часть расследования.
Она переместилась на стуле, пытаясь скрыть испытанное от этих слов удовольствие.
— Каковы же твои собственные соображения?
— Я согласен со всем, что ты сказала. По крайней мере, до тех пор, пока мы не получим более существенные улики. Но я должен добавить, что две детали этого дела кажутся мне наиболее значительными — это слово «Тибейн», которое вырезали на теле историка, вместе со странными символами и... история о призраках.
— История о призраках?
— Та, что ты рассказала мне. О том, что маяк был одержим духами. Там ведь слышали детский плач.
— И ты, в самом деле, думаешь, что это важно?
— Да, это имеет первостепенное значение.
Пендергаст повернулся, отреагировав на стук в дверь.
— А вот и наш первые респондент!
Он открыл дверь, чтобы встретить ожидавшего в коридоре человека. Ему было около сорока, крепко сбитый с истончившимися каштановыми волосами и сильно выступающим вперед адамовым яблоком. Констанс вспомнила, что видела его дважды в черте города: один раз на улице — он издалека наблюдал за арестом Пендергаста — и еще раз — за завтраком здесь, в гостинице, вчера утром. В обоих случаях он придерживался довольно скучного, консервативного стиля в одежде, детали которой почти комично контрастировали между собой. Именно поэтому Констанс запомнила его: из-за ярких шерстяных свитеров с V-образным вырезом. Сегодня он предпочел пушистый ярко-персиковый свитер.
