– И я его защитила, – продолжает Констанция. – Он был в бочонке для вина. Он проспал там пятьдесят лет.
– О, я знала! – восклицает Навина. – Я знала, что он там есть! В какой это книге?
Констанция не отвечает. Она по-прежнему обращается к Джорри:
– Но теперь я его выпустила. Так что он может приходить и уходить как ему угодно. Ты ему больше не угроза.
Что это с Констанцией Старр? – дивится Тин. Угроза Гэвину Патнему со стороны Джорри? Но ведь это он ее отверг, причинил ей боль. Может, в этом стакане не вода, а водка?
– Что? – переспрашивает Джорри. – Это вы мне?
Она сжимает руку Тина, но не для того, чтобы удержаться от смеха. Вид у нее испуганный.
– Гэвин ни в какой не в дурацкой книге! Гэвин умер! – Рейнольдс начинает плакать. Навина делает шажок к ней, но затем отступает.
– Он был под угрозой, потому что ты желала ему зла, Марджори, – говорит Констанция ровным голосом. – Желала зла и гневалась на него. Это очень мощное колдовство, знаешь ли. Пока его дух все еще обитал во плоти по сю сторону, он был в опасности.
Она прекрасно знает, кто такая Джорри; сразу поняла, должно быть, несмотря на блестки и бронзовую пудру.
– Конечно, я злилась – из-за того, как он со мной обошелся! Он меня вышвырнул, выставил, как, как старую…
– Ох, – произносит Констанция. Воцаряется пауза, словно застывшая во времени.
– Я этого не знала, – наконец произносит она. – Я думала, все было наоборот. Я думала, что это ты сделала ему больно.
«Похоже, они столкнулись лоб в лоб, – думает Тин. – Как материя и антиматерия? И сейчас взорвутся?»
– Что, это он так сказал? – спрашивает Джорри. – Черт, а чего другого от него было ждать? Конечно, он все свалил на меня!
– О господи, – вполголоса произносит Навина. – Вы – Смуглая леди! Смуглая леди сонетов! Можно я с вами потом поговорю?
– Это поминки! – кричит Рейнольдс. – А не конференция, блин! Гэвин был бы ужасно недоволен!
Но, похоже, никто из трех женщин ее не слышит. Она сморкается, пронзает их яростным взглядом красных глаз и удаляется в сторону бара.
Констанция В. Старр сует остатки сэндвича в стакан; Джорри смотрит на нее так, словно она смешивает колдовское зелье.
– В таком случае я, как порядочный человек, обязана тебя освободить, – наконец произносит Констанция. – Я действовала под влиянием заблуждения.
– Что? – Джорри почти кричит. – Освободить от чего? О чем ты говоришь?
– Из каменного улья. Где ты так долго была в заточении и где тебя жалили индиговые пчелы. В наказание. И чтобы помешать тебе причинить вред Гэвину.
