Только оказавшись в своих комнатах, полуэльфа позволила себе расслабиться и всласть порыдать. Ее обожаемый наставник в свое время крепко вбил ученице понимание: бояться, плакать, паниковать можно и иногда даже нужно. Но только тогда, когда ты уже в безопасности и можешь себе это позволить. В конце концов, узнице было всего лишь около шестнадцати лет - точно она и сама не знала. А для девушки, чья кровь в жилах наполовину эльфийского происхождения, это очень и очень немного.
“Глаза императора полыхнули праведным гневом. Он воздел над головой пламенеющее лезвие Правосудия и пришпорил коня, выкрикнув на ходу:
- И тот, кто последует за мною, да будет запомнен в веках и воспет в балладах. Тот же, кто струсит, отвергнув честь и поправ гордость свою, да будет забыт в памяти людской и проклят!
Но немногие осмелились вспомнить, что люди они, гордые сыны империи, а не дрожащие твари, готовые лизать любую ладонь, что кормит. Лишь два полка, понукаемые командирами, неуверенно двинулись вперед, вослед императору, да и те редели с каждой минутой.
И тогда ряды черной армии Сэйкарона раздвинулись, и выехал вперед рыцарь в сияющих алых доспехах и в глухом шлеме, увенчанном короной из шипов. К плечу рыцаря была приколота роза, вырезанная из чистейшей воды карбункула, на золотом стебле с изумрудными листьями.
- Рыцарь Розы, святой Лорд Хараот! - пролетел испуганный многоголосый шелест над армией империи.
А император же, резко осадив коня, сорвал с головы шлем и швырнул его наземь, оставшись лишь в золотой короне, венчавшей благородное чело. Воздел он меч, вытянув вперед пламенеющее лезвие, и провозгласил:
- Я есть император, и я есть империя. И до того мига, пока бьется мое сердце, империя будет жить!
- Что есть ты, а что - империя? - насмешливо спросил лорд Хараот, не поднимая забрала шлема. - Я вижу одного гордого и смелого, но безрассудного воина, не позаботившегося даже о защите головы (прим. автора: лорд Хараот имеет в виду одновременно и брошенный императором шлем, и вчерашнее сражение, в котором из-за неопытности Верховного Главнокомандующего, то есть самого императора, авангард остался без прикрытия, и тяжелая конница лорда Хараота сумела без труда разбить войска империи). Еще я вижу стаю трусливых псов, что не смеют даже поднять головы и умереть с честью, надеясь на прощение в посмертии и на справедливый суд Светлейшего Мазуса.
Император ничего не ответил на насмешку, лишь взгляд его помрачнел.
