- Не забуду, - кивнул Гундольф. - Но все же меня беспокоит судьба моих друзей.
- Не буду скрывать, к ним нет ни капли доверия. Они живы - но лишь потому, что они твои спутники. В особенности же я лично не доверяю париасске: я чувствую в ней некую странную мощь, очень опасную.
- Это плохо, магистр, - грустно вздохнул молодой Грифон.
- В смысле?
- В том смысле, что без Арны я не пророню на совете ни единого слова.
В последующие пять минут фон Кильге имел прекрасную возможность убедиться в подлинности ла Мара. Великий магистр орал, ругался, топал ногами, угрожал самыми страшными карами и сулил великие награды так, как это делать мог только настоящий сэр Дальстон, граф де ла Мар. Но на Гундольфа, казалось, не производят ни малейшего впечатления ни посулы, ни угрозы - застыв каменным истуканом, он не проронил ни единого слова.
В конце концов магистр сдался, понимая, что раз упертый Грифон решил сделать по-своему - изменить этому решению его не заставить никакими средствами.
К комнате, где держали Арну, рыцаря провели почти что под конвоем. И заглянув в отведенные девушке “апартаменты”, он понял - с ла Маром он сам разговаривал все же в гостевой комнате, ибо камера досталась Танаа, и, вероятно, не только ей. Каменный мешок семь на семь футов и еще примерно семь - в высоту, вместо мебели - соломенный тюфяк у стены и ведро известного назначения - в дальнем углу. Сама узница сидела, обхватив колени, возле двери. Лицо девушка прятала в ладонях.
- Арна, - тихо позвал ее Гундольф. - Арна, ты… ты как?
- Все в порядке, - она подняла голову, и рыцарь увидел, что ее извечной повязки нет. Зато есть широкие, отливающие синевой стальные браслеты на обеих руках, соединенные короткой толстой цепью. Такие же кандалы охватывали тонкие лодыжки девушки - Лучше скажи мне, как ты?
- А что со мной может случиться в стенах дома рыцаря-Грифона? - фон Кильге постарался придать голосу уверенность, которой на самом деле не было. - Арна, сейчас будет совет, соберутся все магистры ордена. Они хотят услышать нашу историю…
- Твою историю, - поправила его Танаа.
- Я отказался говорить, если на совете не будет тебя.
- Почему? Логичнее было бы позвать Талеаниса, он все же имеет больше отношения к освобождению… - она осеклась, почувствовав умоляющий взгляд друга. И тут же потянулась к нему мысленно.
“Гундольф, я не совсем понимаю…”
“Боюсь, я вообще уже мало что понимаю. Они не похожи на тех Грифонов, которых я знал всю жизнь, но в то же время я уверен, что это именно они. Не надо говорить про Талеаниса, если совет узнает, что это он, пусть даже случайно, выпустил Левиафана на свободу - я не дам за его жизнь ломаного медяка. А заодно и за наши с тобой”.
