Даже не знаю, когда мужчины перестали на меня заглядываться. Не могу сказать, когда именно это произошло. Какого числа какого года. Такое приходит как-то незаметно. Когда я была молодой, мини-юбки едва прикрывали нам пизды. Тогда мы в основном шагали по жизни в чем-то типа длинных маек. И я была уверена, что никогда не превращусь в одну из тех баб, которые тогда смотрели на меня с ненавистью. Я считала, что старость приходит только к другим. Что у меня ноги всегда будут длинными, крепкими и стройными. Грудь большой и высокой. Глаза ясными даже в пять утра после бессонной ночи. Тогда я думала, что все люди тут же засыпают, стоит им положить голову на подушку. Как-то раз на пляже в Опатии одной старухе стало плохо. Приехала «скорая», ее там, прямо перед всеми, раздели и стали что-то делать со ртом. Может, вынимали вставные челюсти. Тогда я в первый раз в жизни увидела старую пизду. Почти лысую. Несколько седых волосков на высохшем холмике. Бедная женщина, думала я. Мне казалось, что старость это какая-то болезнь и что у меня никогда не будет старой, ссохшейся пизды. В отличие от вас или кого-нибудь из ваших. Я и сейчас так считаю. Когда я смотрю на себя в зеркало, то думаю, что то, что я там вижу, пройдет. Что два светло-коричневых пятна под глазами у меня — от лежания на пляже, хотя я никогда не загораю; что моя задница похожа на огромный апельсин только из-за чрезмерного употребления шоколада. Но я особо не расстраиваюсь. Мне жаль, что я старею, по чисто эстетическим причинам. Гораздо приятнее было бы видеть утром в зеркале на моей шее лицо моей Аки. А с другой стороны, я не хотела бы быть молодой, не хотела бы такой молодости, как у нынешних молодых. Не хотела бы я иметь двадцать лет и пиздой расплачиваться за каждый экзамен. Раньше пизда не была так актуальна, как сегодня. ПИзды не становились звездами, не давали интервью. Не говорили, что они думают о войне, о мире, о туризме, о живописности хорватского побережья, о разминировании и о красотах Дубровника. Пизды были просто пиздами. В учреждениях, школах, на факультетах, в кабинетах, в служебных автомобилях, отелях, между колен начальников. И их не было так много. В мое время девушки редко пробивали себе дорогу пиздой. Сейчас иначе. И это вызывает у меня недоумение. ОК. На самом деле мне насрать. Я не участвую в конкурсе. Я, если бы даже и захотела, не смогла бы своей пиздой купить все что угодно. Мики, который позвонит в дверь завтра утром, а точнее, сегодня утром, в семь часов, позвонит не из-за пизды. Он меня любит. А я говорю о пизде. Сегодня Хорватией правят пизды. В газетах, на телевидении, на радио… Сисястое пятнадцатилетнее существо с длиннющими ногами раздает направо и налево интервью, в которых делится своими мыслями о Бин Ладене. Отправляется на Сейшелы, рассчитывая, что ее объявят самой красивой в мире. И потом она будет рассказывать миру правду о Хорватии. Другая летит на Карибы. Там она с помощью своей пизды обратит внимание мировой общественности на минные поля в Хорватии. Четвертая едет в Америку указать Бушу, ясно, тоже используя свою пизду, что она озабочена кровавыми беспорядками на Ближнем Востоке. Пизды, пизды, пизды, пизды… В Хорватии все вертится вокруг молоденьких пизд. Они в редакционных статьях, они главная тема дня, они в новостях дня и в брейкинг ньюс. Я не ревнива. И мне вовсе не приходит в голову, что лучше бы на Сейшелах о красотах молодой Республики Хорватии вместо молоденьких пизд рассказывали толстые члены, висящие между молодыми ногами. Я вовсе не это хотела сказать. ОК. Вам не нравятся такие выражения. Слишком сильно сказано. Хуй. Пизда. Ебля. Хуище. Да еще из уст женщины. Да к тому же женщины в возрасте. Понимаю. Согласна. Признаю. ОК. И тем не менее идите-ка вы на хуй. Ну что вы за пизды! Позволяете собой манипулировать. Позволяете, чтобы вам, голодным, подсовывали в качестве топ-темы успехи какой-то там пизды на берегу далекого теплого моря, вместо того чтобы помочь вам спасти от голода свою задницу. А когда вам кто-то говорит об этом, когда из самых лучших побуждений
