Алиса закатила глаза с видом, будто собиралась упасть в обморок.
— Вы видимо, не в курсе, Золтан? — покачав головой, сочувственно сказала Маркетта. — Ее высочество Грегорика не ровня нам, простым смертным…
— Я догадался. Но что тут такого невероятного? Пришла ей в голову блажь, разглядела в пыли у своих ног первого попавшегося плебея…
— На вашем месте я бы ценила оказанную честь, — назидательно подняла палец Маркетта. — Ее мать, принцесса Офелия — поистине легендарная личность. Происхождением из фамилии Уилмингтон, железнодорожных магнатов, она оказалась необыкновенно талантливой балериной, писала стихи, дружила со многими писателями и поэтами. Уже в 17 лет танцевала на столичных сценах, похищая сердца направо и налево. Когда ее выдали за принца Ричарда, естественно, пришлось оставить сцену, но она не отказалась от своей страсти — открыла свою школу балета, устраивала камерные представления. В ее столичном доме собирался весь цвет артистического общества, и все лучшие танцоры Либерии считали за честь открыть бал вместе с ней — на обычных приемах никогда не видели столь профессиональных танцев.
— Поистине святая была женщина — ее обожали, — дополнила Цирцея.
— Еще бы, — кивнула Маркетта. — Но, как вы могли слышать, случилось несчастье.
— Нет, не слышал, — покачал я головой. — Честно говоря, не слежу за светской хроникой.
— О, это было десять лет назад. Принцесса Офелия погибла в автокатастрофе — а принц Ричард выжил поистине чудом. Это был большой удар и для Грегорики, и для всех, кто преклонялся перед ее матерью. Был даже создан благотворительный фонд памяти, для поддержки школы ее имени. Маленькая принцесса не последовала по стопам матери — да ей бы никто и не позволил — но у многих танцовщиков, которые уже стали великими, до сих пор на глаза наворачиваются слезы при виде Грегорики. Она так похожа на мать. Поэтому на любом балу у нее нет отбоя от кавалеров — да каких! С ней танцевали Нуриефф, Нижински, Бежар — и все нашли ее необычайно милой девочкой. Конечно, она не профессиональная балерина, но явно унаследовала талант матери.
— Я слышала, что сложилась целая традиция, — снова вставила Цирцея, — гвоздь каждого значительного бала это танец с ее высочеством. И желающих столько, что ей приходится отказывать претендентам.
— Боюсь, она уже жалеет, что стала своеобразной достопримечательностью, — продолжала Маркетта. — Хотя, говоря по совести, танцует ее высочество чудесно, и если партнер ее достоин, это запоминающееся зрелище.
