Джеатар закрыл глаза и склонил голову на бок, словно пытался сдержать крик. Я это тоже ощущала.
— Не сейчас, Барников, — сказала я. В чем дело? Девочка умерла из-за того, что родители хотели ей лучшей жизни. Мы тоже хотели своим семьям лучшей жизни.
Без герцога. Все это должны были понимать.
— Ты права, — сказал Барников, — это плохо…
Джеатар схватил стул и бросил. Он врезался в стену и разбился.
— Нет, вы уйдете сейчас.
Данэлло осторожно шагнул к Джеатару, вытянув руку.
— Уверен, это может подождать.
— Я хочу, чтобы эти люди покинули мой дом, — кричал Джеатар на Данэлло.
Барников пятился, смутившись. Другие отводили взгляды.
— Ждите наверху на кухне, — сказал Джеатар. — Возьмите еды на три дня, не больше. Я буду там, как только переоденусь и смою кровь Фенды с рук.
Барников повел всех, печально посмотрев на меня.
— Это просто басэери, — бормотал он. — Какая разница, умрут ли они?
Я отвела взгляд. Это звучало ужасно, но я говорила недавно подобное. Они были всего лишь басэери, но мне было ужасно. Басэери пытались остановить герцога, как и мы. Он относился к ним не лучше, чем к гевегцам.
Не все они были плохими. И ни один ребенок не должен был умирать, защищая отца, кем бы она ни была.
— Я вернусь, как только посажу их на борт, — сказал Джеатар. — Не делай ничего импульсивного, пока меня нет.
Я кивнула, все еще в шоке.
Джеатар пошел наверх. Данэлло подошел ко мне и обвил рукой плечи.
Это успокаивало, но мне все равно хотелось бросить пару стульев.
— Айлин, — сказала я. — Мне нужно забрать ее боль.
— Ты собиралась отдать ее мне утром.
Я вырвалась из его руки и пошла к двери.
— Нет, я заберу ее сейчас.
— Почему? Что не так? Расскажи.
Он не поймет. Мне нужна была эта боль. Она будет напоминать мне, как это ужасно. Как это опасно. Как это убивает. Потому что я хотела найти Бессмертных и заставить их тоже страдать.
СЕМНАДЦАТЬ:
— Ниа, уже два дня, — сказала Айлин, стоя у моей кровати, скрестив руки.
Тени играли на стене нашей комнаты.
— Отдай мне боль.
— Нет.
Я все еще видела Фенду, лежащую там. И лица умерших. Я не смогу никого спасти, пока не стану хуже Бессмертных. Святые, я хотела это сделать. Боль не сокрушала мое желание ударить в ответ, уничтожить Бессмертных, забрать все, чем герцог запугивал нас.
— Это глупо. Ты даже не знала ее.
— Я могла быть такой, — я села, мышцы закричали, а одеяло упало. — Мы должны остановить его. Он не может и дальше убивать людей.
— Кто? Герцог?
Дверь открылась, пришел Данэлло с подносом. Пар поднимался над миской.
