На папу можно было рассчитывать.
Потому что он был гевегцем. Он боролся с басэери. Басэери не боролись с басэери, вот только Ондераан и Подземелье так и делали.
Папа делал. Дедушка. Они были басэери?
Данэлло взял меня за руку и провел большим пальцем по моим костяшкам.
— Почему тебе не нравится Ондераан?
— Он чародей, — выпалила я.
— Это плохо?
— Нет.
— Тогда я не понимаю.
— Знаю. Нужно что-то сделать, — нужно было как-то это исправить. Убедить Ондераана оставить их, даже если меня он выгонит. Я зажмурилась.
— Что ж, — Данэлло убрал прядь волос мне за ухо, — думаю, сначала нужно поспать. А потом мы поговорим с Ондерааном и скажем, что порой язык тебя подводит. Ему нужна помощь, и мы можем ее предложить. Может, это его убедит.
— Может. Никто в армии герцога не знает, кто мы. Они не свяжут нас с Подземельем.
Он улыбнулся, но на его лице была и тревога. За братьев, за отца, за меня.
— Видишь? Уже план. К утру он сложится весь.
Я должна была ради него доказать Ондераану, что мы можем ему помочь.
— Спасибо, — я обняла его, чувствуя себя лучше. — Я в порядке, правда. Ты был прав, день затянулся. Вся неделя была ужасной.
— Увидимся утром.
— Не нужно так быстро уходить.
Он улыбнулся.
— Ладно.
Я прижалась к нему, ощущая тепло и безопасность. Было так приятно.
Слишком скоро кто-то тихо постучал в дверь. Данэлло проворчал, но встал и ответил.
— Все в порядке?
Айлин. Стоило догадаться.
Они шептались минуту, а потом Данэлло ушел, а Айлин скользнула в комнату. Он рассказал ей, что случилось, и я была рада. Я была не в настроении все повторять.
— Я не знаю, как ты, — сказала она, рухнув на другую кровать, — но я устала. Даже думать толком не могу. И язык заплетается.
Такого не было. Но было мило с ее стороны сказать так, что все в порядке.
— Я рада, что ты в безопасности, — сказала я. — Прости, что тебя арестовывали.
Она повернулась на бок лицом ко мне.
— Это не твоя вина. Я знала, что нас могут поймать, когда соглашалась на это.
— И все же.
— Пфф, — она отмахнулась. — А для чего друзья? Если не можешь рассчитывать на лучшего друга даже в тюрьме, зачем тогда он?
Я улыбнулась.
— Точно.
— Я мудра не по годам.
— Это тоже правда, — я сняла сандалии и забралась в кровать. Когда я придвинулась к лампе, она уже спала. Я оставила бледный свет, он успокаивал. Я смогла бы так увидеть, если бы кто-то пробрался в комнату. На двери не было замка. Я не проверила дверь, ведущую в эту часть. Может, нас уже заперли.
Об этом побеспокоюсь утром.
