Сашка вытаскивал пострадавших, когда какой-то парень громко закричал:
-- Опять летит! Берегись!
Все задрали головы в небо, и кто пошустрей и сообразительней, бросились в рассыпную. Огромный камень падал с небес. Вернее, он казался маленькой точкой, но разнес соседнюю избу, расшвыряв бревна. Если там были люди, то все погибли, так как неслышно было даже криков о помощи.
-- Бежим на стену, -- сказал Местятка, протягивая Сашке его кафтан и кожух.
-- А Лавр? -- забеспокоился Сашка.
-- А что ему будет? -- заскалился Местятка. -- Вон он храпит.
Действительно, кузнец продолжал спать, так и не проснувшись. Кто-то из парней оттащил кузнеца к забору, уложив на рогожу и накрыв кожухом. Под голову кузнеца заботливо положили шапку.
Черниговское вече - это не шутка. Шумное, многоголосое. По древнему обычаю, от дедов заведенному, народ собирался концами, выставляя впереди себя самых именитых людей. Именно они определяли настрой толпы. В этот раз, боярам даже не пришлось засылать в толпу многочисленных крикунов - народ и так был недоволен своим князем.
Черниговский князь, в окружении любимых дружинников, гордо стоял на высоком помосте, поставленном у входа в храм, невозмутимо выслушивая горькие упреки в свой адрес. Рядом с ним, тоже со свитой облаченной в черные одеяния, чуть сгорбившись стоял черниговский владыка. Епископ молился, прося господа, образумить народ и не допустить волнений.
Княжеские усобицы для черниговцев не в диковинку, сами активно в них участвовали. Но рисковать животами народ совсем не желал. Людская толпа яростно бурлила, князь наметанным взглядом вычленял островки, где крикуны заводили людей. Народ и так был зол, но крикуны направляли недовольство в нужное русло. Со всех концов кричали примерно одинаковое:
-- Князь, где твоя дружина?
-- Почто не оборонишь нас?
Но среди этого многоголосья отчетливо слышны были и другие настроения.
-- Кто мне возместит убытки?
-- Дом разломали. Жинку убили!
-- Амбар разнесло в щепки!
-- Микулу зашибло! Кто семью кормить будет? -- издалека верещала полногрудая баба, в настежь распахнутой шубе.
Женки вечников по обычаю собирались в сторонке, смотря и слушая издали, но горло драть они горазды, то все знают.
Князь внимательно слушал, примечал все оттенки недовольных выкриков. Думал. Соображал. Не мешал народу спустить пар. Загодя он отправил отроков послушать народ, углядеть тех, кто раздувал недовольство.
