Что касается нищебродки Крошки, то она на тот момент оказалась замужем. А именно: однажды к ней в квартиру на огонек заглянул красавец-брюнет, высокий и подтянутый, и снял у утомленных художников одну комнату. Через месяц он предложил Крошке фиктивный брак за умеренные деньги. Она как-то легко согласилась и прописала у себя Олежу. Затем он затеял приватизацию. Крошка по его просьбе взяла у мамы и брата какие-то бумажки (мама была радостно удивлена, что Олежа приватизирует все 5 комнат, не прося никаких денег).
Она была, как и Крошка, неприхотлива.
Итак, новоявленный муж отвел свою молчаливую жену, а также ее брата и маму куда-то, они что-то подписали и разошлись.
То есть Крошка как раз и отправилась к подруге на дачу.
А у Артема вдруг возникли какие-то планы на этого богатого мужа подруги. Типа – а может он заплатить налог на мою землю? Уже тетки из конторы приходили, что вы задолжники.
Крошка взяла на себя эту функцию, ей как-то нравился тот красавец. Денег у него много, авось и ей заплатит за месяц вперед.
Муж охотно принял пакет с бумагами (Крошка взяла все имеющиеся документы, так как не знала, что понадобится). И он сказал ей: «Езжай, не беспокойся. А денег пока что нет, все съела эта ваша приватизация. Тем более у меня нотариус черный, баба всего боится сама и дерет с меня».
В следующий раз, через полтора месяца, уже в сентябре, Крошка поехала в Москву к мужу – опять за деньгами, он ведь должен был платить за комнату. И с намерением остаться у себя дома.
Артем, кстати, накануне вообще выгнал Крошку из своего дворца, у него появилась новая девушка, привез из Москвы как-то утречком, прямиком из ночного клуба «Эрмитаж».
Крошка, переночевав в холодной избе подруги, уехала вон из поселка, видимо, навсегда.
Ни обиды, ни зла она на Артема не держала. Неизбалованная была девушка, и с Артемом жила только из-за того, что у него имелся теплый дом с ванной. То есть по расчету.
Но она возвращалась домой не одна. Короче говоря, дела ее были хуже некуда: она забеременела. После этой ледяной ночи в избушке ее трясло и тошнило. Даже если бы у нее была еда, она бы не смогла проглотить ни кусочка.
Когда она добралась до своего подъезда, то увидела, что он изнутри весь усыпан цементом. Двери квартиры стояли настежь. Оттуда шел механический вой.
Крошка вошла и остолбенела: там были снесены почти все стены. На козлах стоял какой-то мужик, белый как клоун, от лица до ног, и работал дрелью.
