— Павлик Никитин, — не замечая моей реплики, продолжала загибать пальцы тетя.
— От него уже третья жена сбегает, — напомнила я.
— А ты не смотри на других, ты о своем счастье подумай! — не унималась она.
Я отключила слух и, быстро орудуя ложкой, стала насыпать в кружку сахар. По кухне поплыл пряный аромат свежезаваренной арабики.
— Семейная жизнь тебе только на пользу пошла бы, — увещевала тетя Мила, мысли которой о моем счастливом будущем неудержимо неслись дальше. — Может, и мне бы чем по дому помогла. Я вот уже который день собираюсь на рынок за индейкой — да то дождь на улице, то спину прихватит. Как мне сумку тяжелую с базара тащить?
— Сегодня же съезжу на базар, — пообещала я, схватила кружку горячего кофе и еще один оладушек и поспешила убраться из кухни. Понаслаждаюсь чашечкой кофе за закрытой дверью, а потом и в самом деле не мешало бы съездить по магазинам.
Дальше день потек сам собой: я закупилась продуктами на рынке, решила пару давних вопросов со штрафами на авто и наконец-то сдала свой старенький «фольк» в шиномонтаж. А пока моему четырехколесному другу меняли обувку, успела перекусить в уютной кофейне на Московской. Остаток дня я провела в тире, самозабвенно паля по мишеням, и домой вернулась только ближе к девяти вечера. Едва открыв дверь квартиры, я тут же потянула носом и растеклась в улыбке: тетя Мила не подвела, приготовила индейку по своему фирменному рецепту, и сейчас по дому плыл умопомрачительный аромат жареного мяса.
— Ты как раз вовремя, — выглянула из кухни тетушка, — индейка готова. Садись за стол.
Через час, когда тетя Мила, разомлевшая от вкусного ужина и задушевной беседы со мной, прикорнула в мягком кресле у окна, накинув на ноги клетчатый плед, я потихоньку вымыла посуду, убрала остатки ужина в холодильник и осторожно выскользнула в коридор.
— Опять по делам? — тут же встрепенулась тетя Мила.
— Нет-нет, сегодня останусь дома, — заверила я тетю. — Спокойной ночи.
Эту ночь я и в самом деле планировала провести дома. После того, что случилось утром, Кронштадтский едва ли появится в «Темной стороне» — наверняка будет зализывать свои раны. А значит, и мне там ловить нечего. Юркнув в свою комнату, я тихонечко притворила за собой дверь, не включая света, скинула одежду и забралась под одеяло. Несколько дней подряд, прожитые шиворот-навыворот, по ночному графику и в постоянном напряжении, дали о себе знать: на меня разом навалилась дикая усталость, и я мгновенно заснула.
