».
«Молодец, – быстро написала я в ответ, – но разве не морока для тебя – сушить постельное белье?»
«Мокрые простыни или потеря работы? Я высушила их в стиральной машине».
– Ступай и оденься, Джордж. – Финн снова игнорировал мои слова.
– Я оделся. – Он посмотрел на себя. Брюки и рубашка на нем. Я знала, что он думает.
– Нет, ты не оделся, – строго сказал муж.
– Па, оделся.
– Вот я разве хожу на работу, одетый как пугало?
– Я не пугало, – возразил Джордж. У него задрожали губы.
– Где твои носки?
– В спальне.
– Ступай и надень их.
Джордж снова побежал наверх и вернулся в носках, надетых наизнанку.
– Он хотя бы их надел, – сказала я Финну, глядевшему на Джорджа с недовольным видом. – Сейчас я принесу его галстук.
Финн покачал головой.
– Он принял риталин?
– Пять минут назад. – Вот как дать пациенту пилюли, это он понимает. Эх, если бы в жизни все было так просто!
Финн взял ключи и пошел к двери.
– Желаю удачного дня, – крикнула я ему вслед так же формально, как он до этого поцеловал меня в лоб. Я ненавижу, когда он вот так уходил. Достаточно собрать Джорджа утром в школу, и мы тут же превращаемся в раздраженных, неспособных к общению супругов. А Джордж уже решил покормить Рокки и зачерпнул ложкой мясную подливку. Капли упали на чистую, белую рубашку, которую я выгладила вчера.
Я пошла наверх за другой. Надела на него, заставив стоять тихо, рубашку и полусжеванный галстук. Джордж ударил моей кружкой кофе по столу, плеснул кофе на свой рукав, но я уже не стала менять и эту рубашку.
– Не хочу в школу, – заныл он. – Не хочу в школу.
– Ты пойдешь туда. Никаких разговоров.
– Давай лучше пойдем в «Музей науки»?
– Нет.
– Давай пойдем в твои любимые магазины одежды, мам, а не в «Игрушки»?
– НЕТ.
Наконец он оделся и сунул «Бэби» в мешок со спортивной формой, к кедам и майке «Аэртекс». Взял свою матерчатую сумку с домашним заданием и учебниками. Я потащила его к машине, он упирался, не давал застегнуть ремень безопасности.
– Я НЕНАВИЖУ тебя, – визжал он, когда я захлопнула дверцу. – НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ!
* * *
Я вела машину. Никто из нас не произнес ни слова. Мне бы радоваться тишине, такой редкой у нас, но вместо этого в салоне висело напряжение.
– Мамочка? – позвал меня тихо сын.
– Что?
– Пожалуйста, давай начнем день заново. Пожалуйста! – Мои плечи расслабились. Я затормозила на светофоре и повернулась к Джорджу.
– Да. Я не против.
Джордж улыбнулся.
– Доброе утро, мамочка. Как дела?
– Очень хорошо, спасибо, Джордж. А как у тебя дела?
