— Вот что я тебе скажу, племянник! Нам никогда не поднять головы. Места наши прокляты, и мы прокляты вместе с ними. Мало того что земля плохо родит и мы всегда недоедаем, так еще бей сдирает с нас последнюю шкуру, отравляет нам жизнь. Разве не так? А ты еще рассказываешь, что наступит день, когда все изменится к лучшему! У нас и опорок-то нет, а ты сапоги захотел. Выкинь это из головы! Перестань болтать вздор, а то, смотри, накличешь беду!..
Улыбка удовлетворения скользнула по губам Гьики. Только что дорогой он говорил старику, что бей — это ядовитый змий, это паук, высасывающий из крестьян все жизненные соки, что его кьяхи — бешеные шакалы. Говорил, что надо объединиться для борьбы с произволом, иначе они — бей и его надсмотрщики — совсем сживут крестьян со свету, заставляя работать только на них. Разве справедливо, что испокон веков крестьяне вместе со своими семьями днем и ночью, летом и зимой трудятся, не разгибая спины, и не могут пользоваться плодами своих трудов? Только соберут урожай, как на них сваливаются кьяхи, сборщики налогов и податей и словно бьют тяжелым молотом по голове, отнимая урожай за весь год. А крестьянам не остается хлеба даже на четыре месяца. Так Говорил старику Гьика. — Вот наступает уборка урожая, и теперь самое время заявить бею:
— Мы, господин наш, больше тебе ничего не дадим. Довольно ты попил нашей крови, повыматывал наши силы. Довольно мы на тебя поработали. Теперь будем трудиться на самих себя.
Однако ни один крестьянин в селе не осмелился бы поддержать Гьику, если бы он и обратился к бею с такими словами. О стариках и говорить не приходится; правда, когда они думали о том, что весь урожай придется отдать бею, у них больно сжималось сердце, но что они могли поделать? Ведь земля — собственность бея, и так повелось еще с незапамятных времен. Гьика пытался объяснить старикам, что в давние времена беи получили свои земли не по справедливости, а овладели ими с помощью меча.
— Некогда беи были сильны, и им посчастливилось овладеть землей, — возражал племяннику старик, — а крестьянам, видать, на роду написано вечно оставаться рабами. Да ведь так обстоит дело не только в Дритасе… Сколько еще сел в Албании принадлежит беям! Много в Албании рабов, много!..
— Ну, хорошо, дядя Коровеш! Вот сегодня приедет бей и потребует с тебя столько, сколько вся твоя шкура не стоит. Значит, и теперь ты собираешься ему ответить, как отвечал все прошлые годы: «Слушаюсь, бей! Будет исполнено, бей!» И опять сдерет он огромный оброк, а нам не оставит даже семян для посева. Опять скажешь: «Так нам, крестьянам, на роду написано». А ему на роду написано забирать наш урожай и оставлять нас в дураках.
