Его словно громом поразило: если не считать кратких периодов опьянения, доктор Фулл так давно не чувствовал себя хорошо, что почти забыл, как это бывает.
Вот и отлично, подумал он. Теперь он в два счета дойдет до ломбарда, заложит там чемоданчик и купит спиртное. Доктор спустился по лестнице и смело вышел на ярко освещенную солнцем улицу. Тяжелый чемодан приятно оттягивал руку.
И тут доктор заметил, что выступает горделиво вместо того, чтобы воровато красться вдоль стен, как в последние годы. Немножко самоуважения, сказал он себе, вот что мне нужно. Ну попал человек в беду, так это вовсе еще не значит…
— Доктор, пожалте сюда, — услышал он визгливый голос. — Дочка моя вся горит, — его дернули за рукав, он обернулся и увидел женщину в замызганном халате с тупым лицом и нечесаными волосами — типичную обитательницу здешних трущоб.
— Да я, собственно, больше не практикую, — хрипло сказал доктор, но женщина не отпускала его.
— Сюда, сюда, доктор, — верещала она и тянула доктора за рукав. — Зайдите к моей дочке. Вы не сомневайтесь. Я вам два доллара заплачу.
Это меняет дело, подумал доктор, и позволил женщине втащить себя в грязную, пропахшую капустой квартиру. Он догадался, что эта женщина переехала в их квартал вчера вечером, не иначе. Да, эта женщина наверняка только что поселилась здесь, иначе она бы никогда не обратилась к нему — ей бы уже успели доложить, что доктор Фулл пьяница и отщепенец, которому нельзя доверить ребенка. Однако черный чемоданчик придавал доктору солидности, заставляя забыть и обросшее щетиной лицо и перепачканный черный костюм.
Он посмотрел на трехлетнюю девчушку — она лежала на свежезастланной, очевидно, прямо перед его приходом, двухспальной кровати. Бог весть, на каком грязном и вонючем матраце она спала обычно. Это была та самая вчерашняя девчушка, он узнал ее по заскорузлой повязке на правой руке. Тощую ручку покрывала мерзкая сыпь. Доктор ткнул пальцем в локтевую впадину, и почувствовал, как под кожей вздулись твердые, словно мрамор, шарики. Девчушка пронзительно запищала; женщина ойкнула и тоже залилась плачем.
— Вон, — доктор решительно указал женщине на дверь и она с рыданиями поплелась из комнаты.
Да, два доллара — это два доллара, подумал он. Наговорить ей ученой абракадабры, взять деньги и послать в больницу. Не иначе как девчушка подхватила стрептококк в этом гнусном закоулке. Диву даешься, как это трущобные дети не умирают еще в грудном возрасте. Доктор поставил черный чемоданчик на стол, полез было в карман за ключом, но тут же спохватился и коснулся замка. Чемоданчик распахнулся, доктор вынул перевязочные ножницы, подложил тупой конец под повязку и, стараясь не причинить девчушке боли, приступил к делу. Удивительно, как легко и быстро ножницы резали заскорузлую тряпку. Он почти не нажимал на них, ему даже казалось, что не он их ведет, а они сами водят его рукой.
