Маунтджой протянул ей бутерброд на тарелке и спросил, не хочет ли она еще чаю.
Саманта кивнула.
— Удивительно, что вы купили рассыпной чай, — заметила она. — Пакетики гораздо практичнее. Я всегда покупаю именно их. Сейчас можно, опустив в чайник пакетики разных сортов, заваривать смеси — цейлонский с бергамотом или с китайским.
Слово «сейчас», которое употребила его пленница, сказало Маунтджою о многом. Ему окончательно стало ясно — Саманта догадалась, что имеет дело с беглым заключенным. Джон приказал себе больше не переживать по этому поводу. Теперь это не так важно. Просто поначалу ему не хотелось пугать ее.
— А что еще сегодня в меню? — поинтересовалась Саманта. — Вы принесли что‑нибудь по‑настоящему вкусное?
— Шоколад.
— Я его нечасто ем. Но, поскольку я голодна, попробую. Можно на него взглянуть?
Она отложила расческу и протянула руки к сумке, которая стояла на полу.
— Нельзя.
— Почему? — В ее голосе прозвучала обида. — Что плохого в том, что я на него посмотрю? Боитесь, я слишком много съем? Да я к нему даже не притронусь, если ваш шоколад вам так дорог.
Джон поднял с пола сумку и отнес ее в кухню.
— Между прочим, деньги‑то были мои, — напомнила Саманта. — И у меня есть право знать, что вы купили.
Маунтджой принялся раскладывать покупки в отделения крохотного буфета.
— Еще у меня здесь две нарезанные буханки хлеба, четыре пакета куриного супа, пинта молока, восемь кусков говяжьей солонины, шесть бананов и немного чая и сахара, — сказал Джон, не желая пока обострять отношения с пленницей. — Ну что, теперь довольны?
— И еще шоколад?
— Да. И шоколад.
— Тогда я не понимаю, зачем вы пытаетесь создать ореол тайны вокруг сумки с продуктами?
— А мне скучно, — усмехнулся Маунтджой.
После этого, пользуясь тем, что находится вне поля зрения Саманты, он вынул из сумки то, что было спрятано на самом дне, и положил сверху на буфет таким образом, чтобы предмет нельзя было увидеть.
Это был пакет с краской для волос «Мокко».
Даймонд уловил запах жареного бекона.
— Можете убрать мою одежду со стула и оставить поднос на нем, — пробормотал он, еще не вполне проснувшись.
— Времени пять минут девятого, сэр, — объявил полицейский‑стажер и вышел из комнаты.
Даймонд, потянувшись, сел на кровати. Подать ему завтрак было прекрасной идеей, однако трех часов сна Питеру не хватило. Он чувствовал себя усталым и разбитым. В голове пульсировала боль, в пересохшем рту ощущался отвратительный вкус. Даймонд потянулся к стоявшей на подносе чашке. Чай оказался приятным на вкус — почти таким же, как дома. Чтобы заварить его, воду кипятили явно не в электрическом чайнике.
