— Да.
— А что будет, если мои родители не согласятся выполнять ваши требования? Что, если вы запросили за меня слишком большой выкуп?
— Я не понял, вы хотите бутерброд с ветчиной или нет?
— Я уже говорила, что хочу. Просто вы меня не слушаете. Или вы хотите сказать, что для того, чтобы вы меня покормили, я должна прекратить задавать вопросы? Между прочим, я могу сама сделать себе бутерброд, если вы позволите.
В кухню Маунтджой ее не пустил. Приказал ей вернуться на кровать. Пока он связывал ей лодыжки, она достала из кармана расческу и принялась приводить в порядок волосы.
— Как долго вы носите эту прическу? — поинтересовался Маунтджой.
— Месяцев шесть. Я чувствую, что волосы стали жесткими. Их надо помыть с шампунем.
— Смотрятся они неплохо.
— Они сальные и спутанные. Знаете, как это неприятно?
— Они у вас от природы такие?
— Конечно, нет. Чтобы сделать подобную завивку, парикмахеру требуется очень много времени.
— Я имею в виду цвет.
— Да. Такой уж я родилась. Раньше ненавидела свои волосы. Из‑за них меня в детстве дразнили. С рыжими всегда так.
— Если вы хотите быть похожей на других, зачем же сделали такую прическу?
— Я больше не ребенок. Давно поняла — это хорошо, когда тебя замечают.
— Например, мужчины?
Саманта покраснела и пристально посмотрела в лицо Маунтджою. Она уже почти перестала думать об угрозе сексуального насилия. Однако последний вопрос похитителя заставил ее осознать, что она, возможно, поторопилась.
— Я хотела сказать, что это хорошо, когда тебя замечают как музыканта, — пояснила она. — В последнее время классика становится все более популярной и успешно конкурирует с поп‑музыкой. В этой ситуации важную роль играет не только талант, но и внешность исполнителя. И я постаралась сделать так, чтобы моя внешность привлекала внимание.
— Что ж, вам это удалось, — небрежно заметил Маунтджой, надеясь, что его тон успокоит Саманту. — Во всяком случае, бутерброд вы получите.
Положить ломоть ветчины между двух кусков хлеба было нехитрым делом. Ни масла, ни майонеза у Маунтджоя не было. Саманта продолжала причесываться и приводить себя в порядок. Маунтджой невольно отметил, что она похожа на умывающуюся кошку.
— А что будет, когда у вас закончатся деньги? — поинтересовалась Саманта. — Мне кажется, вы уже потратили бо́льшую их часть.
Маунтджой промолчал.
— Боюсь, вам придется взять мою скрипку и отправиться на улицу, чтобы хоть что‑нибудь заработать. Умеете играть на скрипке? Если нет, то я дам вам несколько уроков. Заодно скоротаем время.
